— Пауль...
Пауль открыл глаза. Они были стеклянными, но в углах губ появилось некое подобие улыбки, означавшее, что он видит Дебору.
Она держала его руку, пока он снова не впал в забытье.
— Вы — мадам Бронская? — спросил врач.
Она кивнула.
— Счастье, что он врач. Видимо, обойдется без заражения крови. Шок прошел. Он выкарабкается.
Дебора вышла на улицу.
Крис ждал ее у главного входа. На горизонте, словно летние молнии, вспыхивали артиллерийские выстрелы. Над головой пролетали снаряды, падая на рабочие кварталы по другую сторону реки.
— Идем отсюда, — сказал он и, взяв ее за руку, повел к своей машине, но она вырвалась.
— Ну, что ты, Дебора, дома поговорим. Упадет сюда бомба — и нас не станет.
— Уйди от меня! — закричала она.
Небо осветилось очередной вспышкой, и он увидел ее лицо. У нее были совсем безумные глаза, Он схватил ее за руку.
— Оставь меня, я хочу умереть! Это мы искалечили Пауля!
— Не мы устроили эту войну! — Крис так тряхнул ее, что голова у нее замоталась из стороны в сторону.
— Это меня Бог наказал! Мы убийцы! Убийцы! — она вырвалась из его рук и убежала в темноту.
Из дневника
22 сентября 1939 г.
Варшава сдалась. Польшу разделили на три части. Германия аннексировала Западную Польшу в границах до 1918 г., Советская Россия захватила Восточную Польшу, а третья часть, которую назвали ”генерал-губернаторство”, будет находиться под управлением немцев. Она, видимо, создана в качестве буферной зоны против России.
Улицы Варшавы дрожали под гусеницами танков, поднимавшихся по Иерусалимским аллеям к аллее Третьего мая. За танками гусиным шагом выступали десятки тысяч солдат, а прямо над крышами, звено за звеном проносились самолеты.
Парад наводил ужас. Люди стояли на тротуарах совершенно подавленные. Немецкие флаги трепыхались только на домах этнических немцев или самых отчаянных трусов.
Думаю, из трехсот тысяч варшавских евреев только мы с Андреем вышли смотреть на это зрелище. Остальные позапирались в квартирах и выглядывали из-за опущенных занавесок. Я не мог удержаться от искушения взглянуть на Гитлера. Он мрачно взирал на нас из открытого ”мерседеса”. Точно такой, как на портретах.
И еще мне приходилось следить за Андреем. Он был в такой ярости, что я боялся, не натворил бы он чего-нибудь. Но он сдержался.
Итак, друзья мои, гром грянул.
Александр Брандель
* * *
Франц Кениг протер рукавом козырек фуражки, чтобы тот получше блестел. Какая жалость, что в этот момент рядом нет герра Лидендорфа, долгое время возглавлявшего общину этнических немцев Варшавы. Он попался на том, что подавал световые сигналы во время воздушного налета немцев, и поляки его расстреляли. Он умер как истинный сын Германии.
