— А мы всегда страдаем. Разве не так? — Она посмотрела на него. — Негодяи! Ты помнишь, чтобы женщина кого-нибудь убивала? Скажи, помнишь?
Присев рядом с ней на край стола, он обнял ее за плечи, взял ее руку, мокрую от слез, и, гладя ее шею, рассказал все, что знал. Спустя некоторое время она встала и приготовила чай.
— Алекс был твоим другом задолго до того, как я его узнала. Твоим и Пола.
— Мне до сих пор кажется, что я еще увижу его, как будто ничего и не случилось.
Он отпил кисловатого чая и задержал глоток, чувствуя, как он обжигает ему рот.
— Я всегда учусь на собственных ошибках. Он любил горы. Это не твоя вина.
— Но я чувствовал, что что-то не так. Стил не договаривал. И все-таки я согласился.
Она утерла слезы рукой.
— Я умоляла Пола не ходить — у меня было предчувствие… Но разве он мог отказаться от Мустанга.
— Всем нам хотелось заработать. Деньги — это же как зараза. — Он притянул ее к себе. — Тебе придется уехать, Ким.
Она отстранилась от него.
— Я буду ждать Пола.
— Тебе лучше ждать его в Штатах. — Он взял ее лицо в свои ладони. — Пол сейчас опасен для тебя, как и я. Он убил Элиота. Они обвинят его в убийстве Алекса, а может, и Стила. Тебе надо куда-нибудь уехать и ждать там.
— Если ты опасен, то мне и с тобой лучше не видеться. В общем, я буду делать то, что и делала, пока он…
— Работать в школе?
— Да! Каждый день давать по девять уроков оборванным маленьким неварцам с кроткими голодными глазами, видеть их гнойные болячки, их слепоту, холеру. Господи, Сэм, да знаешь ли ты, сколько их умерло в этом году? Половина детей умирает, не дожив до пяти лет!
Он заглянул в ее карие глаза, покрасневшие от слез.
— Жизнь — это насмешка. Я всегда любил ее, но это — злая шутка. Ты влюбляешься в нее, а она, вильнув хвостом, исчезает, как шлюха. Она убивает людей, которых ты успел полюбить. Бог, кем бы он ни был, порядочный злодей.
— Бог посылает нам испытания, Сэм.
Коэн потер лицо, словно пытаясь прогнать усталость.
— Почему все лучшее умирает, а зло и уродство живут? У старика с Моди Кхола, который дал мне это пончо, в хижине на стене висит фотография Кеннеди. Где-то там, в горах Непала, где люди еще живут как в каменном веке, он знал и тоже любил его. Кеннеди больше нет, как нет и его замечательного брата, нет Мартина Лютера Кинга и Медгара Эверса, нет Мальколма Экса, а такой злой, уродливый малодушный обманщик, как Ричард Никсон, живет; продолжает жить и злобная кукла Барби с лицом Рональда Рейгана! Почему так?
