Сцены, подобные этим, теперь были явлением прошлого. Например, в августе 1919 года, немецкие военнопленные, возвращавшиеся из Сербии, были полны презрения к французам. «Все придерживаются того мнения, что винить за позорный мир следует главным образом французов», — заявил солдат, который встретился с военнопленными. «Они все говорят, что если нам придётся снова воевать с французами, они все пойдут на войну».
Вполне может быть правдой, что в Центральной Европе Первая мировая война оставила после себя чрезвычайно взрывоопасную смесь горькой ненависти, воинственности и неисполненных мечтаний. Однако для многих людей — не только в Мюнхене, но по всей Германии — будет полугодовая задержка до тех пор, пока они осознают, что война не окончилась своего рода вничью, но что Германия действительно проиграла.
Из-за наследия Советской республики и её насильственных последствий, продолжавшихся материальных затруднений и опубликования жёстких условий мира в Париже, ситуация в Мюнхене оставалась чрезвычайно изменчивой в июне, как было очевидно для каждого при виде проволочных заграждений и импровизированных окопов, воздвигнутых и выкопанных на улицах города. Повсюду в Баварии дела обстояли не лучше. Как докладывал в начале июля служащий из сельской Нижней Баварии и Баварского Леса, работавший для Окружного военного командования 4, не только не был сокращён левый радикализм, но в действительности росла поддержка независимых социал-демократов. В соответствии с его докладом «Существует мощная пропагандистская активность в пользу независимых социал-демократов в Баварском Лесу, и почти никакой контрпропаганды». Служащий свидетельствует о том, как исчезает в регионе поддержка правительства, возглавляемого умеренными социал-демократами, заключая: «Похоже на то, что было много дискредитации и волнений снова в подготовке еще одного переворота». Он также предупреждал военные власти в Мюнхене о том факте, что «сельское население настроено враждебно в отношении нового рейхсвера», как была названа новая послевоенная армия.
Для разрядки политической ситуации в Мюнхене и в других местах Окружное Военное командование 4 и правительство в Бамберге решили уже в мае учредить «Народные курсы» (Volkskurse), чтобы обратиться непосредственно к тем, кого рассматривали потенциально увлечёнными возобновлением коммунистических экспериментов. План был провести серию из шести вечерних лекций в университете с целевой аудиторией среди рабочих. Но он не сработал так, как предполагалось, поскольку целевая аудитория не проявила к ним интереса. Как сообщал 13 июня своей сестре Хайнрих Вольффлин, которого привлекли вести один из классов, «лекция для рабочих 11 числа потерпела фиаско. Посетителей было немало, но присутствовало лишь немного тех людей, для кого это событие было предназначено». Фиаско продолжилось: «Лекционный зал был заполнен полностью, но что было заметно — то были костюмы, а не халаты рабочих».
