Тот факт, что анти-левая реставрация в городе была направлена прежде всего и более всего против радикалов, нежели умеренных левых, также нашёл своё выражение в визите президента Германии Фридриха Эберта и рейхсминистра обороны Густава Носке в столицу Баварии в мае, где два высокопоставленных социал-демократа присутствовали на параде «белых» войск. Сам Гитлер также всё еще выражал симпатии к СДПГ, если мы сможем поверить свидетельству, опубликованному либеральной ежедневной газетой Berliner Tageblatt («Берлинер Тагеблатт») 29 октября 1930 года: «3 мая 1919 года, через 6 месяцев после революции, на митинге членов 2-го пехотного полка в полковой кантине на Обервизенфельд Гитлер сказал, что он одобряет демократию большинства». Это свидетельство утверждает, что митинг был созван для обсуждения того, кто должен стать новым командиром полка, добавив, что Гитлер обозначил себя «как приверженец социал-демократии [Mehrheitssozialdemokratie; т. е., СДПГ], хотя и с некоторыми оговорками».
* * *
Растущая неустойчивость политической ситуации в Мюнхене и эрозия политического центра были не единственными, а возможно даже не главными результатами последовательности революционных режимов, которые испытала Бавария между ноябрём и маем. Как отмечали доклады британской разведки в апреле, дальнейшая политическая радикализация могла быть предотвращена или даже обращена вспять при соблюдении двух условий: улучшения ситуации с продовольствием в Баварии и заключения мирного договора, который немцы не восприняли бы как слишком карательный.
Ни одно из этих условий не было выполнено. Неудивительно, что за этим последовали возмущения. 7 мая, за два дня до того, как Гитлер стал служить информатором, были опубликованы условия мира, разработанные в Париже державами-победительницами. Они требовали от Германии больших территориальных уступок, роспуска большей части её вооружённых сил, уплаты репараций и признания ответственности Германии за войну. В течение нескольких часов условия мира произвели огромный шок как в Мюнхене, так и по всей стране. «Итак, мы, немцы, узнали, — высказывала свое мнение Münchner Neuesten Nachrichten, газета баварского католического консервативного истэблишмента в редакционной статье на следующий день, — что мы не только побеждённый народ, но и народ, брошенный на полное уничтожение, если воля наших врагов станет законом».
Опубликование 7 мая условий мира разрушило прежний послевоенный оптимизм в Мюнхене на то, что мир придёт более или менее в соответствии с линиями, очерченными президентом Вильсоном и таким образом станет приемлемым для всех сторон. Условия мира не были необычайно жёсткими. Говоря беспристрастно, они были не более суровыми, чем те, что привели к концу предшествующие войны. Более того, большинство миротворцев в Париже были гораздо более благоразумными людьми, чем можно будет предположить по их последующей репутации. Дело в том, что в 1919 году условия мира были восприняты в Мюнхене как чрезвычайно карательные. Полное пренебрежение победителей в войне к пожеланию Временной Национальной Ассамблеи немцев Австрии, чтобы Австрия присоединилась к Германии, показало, что не будет рассвета новой эры в международных делах, основанной на принципе самоопределения наций. «Четырнадцать Пунктов» Вильсона и его видение нового типа международного порядка, равно как и последующие обещания, сделанные его администрацией, теперь рассматривались как пустые, ничего более, кроме как вероломная уловка.
