Принимая во внимание то, что солдаты, в преобладающем числе голосовавшие за СДПГ на выборах в Баварии в январе 1919 года, избрали Гитлера своим представителем; что самый близкий товарищ Гитлера во время революции был членом связанного с СДПГ профсоюза; и что СДПГ под руководством Эрхарда Ауэра выступала против интернационального социализма и во многих случаях сотрудничала с консервативными и центристскими группами, одно совершенно ясно: Гитлер был близок к СДПГ, но либо упустил возможность, либо ему не хватило силы воли «спрыгнуть с корабля» после установления второй Советской Республики.
В действительности во время Второй мировой войны Гитлер в частном разговоре допустит, по крайней мере косвенно, что он одно время симпатизировал Эрхарду Ауэру. В своей военной ставке 1 февраля 1942 года он говорил (это было записано): «Но существует разница в том, что касается людей в ситуации 1918 года. Некоторые из них просто оказались в ней, как Понтий: они никогда не хотели быть частью революции, и сюда относится Носке, так же как и Эберт, Шайдеманн, Северинг и Ауэр в Баварии. Я не был в состоянии принимать это в расчёт, пока шла битва. […] Только после того, как мы победили, я был в состоянии сказать: „Я понимаю ваши аргументы“». Гитлер добавил: «Единственная проблемой социал-демократов в то время — это отсутствие вождя». Даже говоря в узком кругу о Версальском договоре, карательном мирном договоре, который завершил Первую мировую войну, он станет обвинять католическую партию центра больше, чем социал-демократов, за предательство Германии: «Было возможно достичь весьма иных условия мира», — скажет Гитлер в частном разговоре 27 января 1942 года в военной ставке. «Были социал-демократы, готовые стоять на своих позициях до конца. [Однако] Вирт и Эрцбергер [из партии Центра] подписали сделку».
Сам Ауэр также утверждал, что у Гитлера были симпатии в отношении СДПГ в течение зимы и весны 1919 года. В статье 1923 года, написанной для газеты Münchener Post, Ауэр утверждал, что Гитлер «вследствие его убеждений рассматривался как социалист большинства [Mehrheitssozialist] в кругах департамента пропаганды и заявлял, что он им является, как столь многие другие; но он никогда не был политически активным или членом профсоюза».
Чрезвычайно маловероятно, что такой проницательный и осторожный политический деятель, как Ауэр, стал бы измышлять такое заявление в политически насыщенной атмосфере весны 1923 года. Выдумка такого рода принесла бы риск быть легко разоблачённым в качестве мошенника и тем самым обернулась бы против него. Невозможно теперь установить с определённостью, кто в этом случае был источником Ауэра, но нетрудно догадаться. С большой степенью вероятности это был Карл Майр, который должен будет стать отеческим наставником Гитлера летом 1919 года, когда Майр стал главой департамента пропаганды армии в Мюнхене. Его задачей станет выполнять задачи пропаганды, а также расследовать более раннюю деятельность департамента пропаганды в течение революции. Майр сменит в 1921 году политические пристрастия и начиная с этого времени станет регулярно снабжать Эрхарда Ауэра информацией для его статей.
