Можно утверждать, что опыт революции и Советской Республики в Мюнхене пробудил в Гитлере глубокую ненависть ко всему, что было чуждым, интернациональным, большевистским и еврейским — вдобавок к предшествующему, что скрытно уже существовало во время его жизни в Вене. И всё же свидетельство, которое подтверждает заявления такого рода, скорее является свидетельством постфактум, как, например, заявление, которое Гитлер предположительно сделал в своей ставке в 1942 году, в то время, когда его политика истребления евреев набирала обороты. Он скажет своим гостям в 1942 году, что в «1919 году еврейка написала в газете Bayerischer Kurier: „Что Айснер делает теперь, однажды отзовётся на нас, евреях!“ Это странный случай ясновидения».
Цитата из Гитлера в самом деле разоблачающая, но не потому, что она проливает свет на возникновение его мировоззрения как следствие мюнхенской Советской Республики. Скорее это демонстрирует то, сколь заметно он станет использовать революцию в качестве влияющего события для своей политики постфактум, находясь у власти, таким же образом, как он станет вызывать свои впечатления от Первой мировой войны, переходящие в послевоенные, в качестве вдохновения для руководства усилиями Германии во Второй мировой войне. Утверждать, что Гитлер был отрицательно расположен по отношению к революции с самого её начала, и что он никогда не выказывал никакой симпатии к социал-демократам, значит неумышленно согласиться с нацистской пропагандой. Важно отметить, что сотрудничество с новым режимом даже не дистанцирует Гитлера от многих из его прежних начальников. В конце концов, некоторые из них, как, например, генерал Макс фон Шпайдель, сотрудничали с новым режимом и поддерживали его. Если даже его бывший командир дивизии принял революционный режим, не должно удивлять то, что Гитлер, который на протяжении всей войны смотрел снизу вверх на своих начальников, тоже сделал бы так же.
Хотя вероятное присутствие Гитлера на похоронах Айснера подтверждает присутствие у него симпатий к левым, это не обязательно делает его сторонником независимых социал-демократов Айснера, поскольку Айснер после его убийством был весьма уважаемой личностью среди и радикальных, и умеренных левых, а также и среди солдат, служивших в Мюнхене. Вопрос не в том, поддерживал ли Гитлер левых во время революции, что он явно делал, а какого рода левые идеи и группы он поддерживал или, по крайней мере, признавал. Поскольку Гитлер служил всем левым режимам на протяжении всех фаз революции до самого конца, он явно принимал все из них, или по меньшей мере молчаливо соглашался с ними по причинам целесообразности. К тому же его предыдущие политические заявления времён войны, равно как и стиль его поведения во время и войны, и революции, отмечают, что количество политических идей, с которыми он активно соглашался, было гораздо меньше тех, каким он был готов служить.
