— Да, я Ксения.
— Вы не уедете, как Игорь? Вы останетесь? Мы с Вами будем разговаривать…
— Нет, я уеду обратно, у меня там сын, — у меня от волнения был комок в горле.
— Почему все остались там, почему все уезжают на Север. Но мне там… наверху…, — и она подняла свой маленький пальчик, — мне сказали, что Вы будете здесь. И я Вас вижу здесь, на моём месте, — каким-то загадочным полушёпотом произнесла Ниночка, — Вы, что же, несчастны в семейной жизни? —
Такого я услышать не ожидала от неё.
— Знаете, у меня есть мама, сын, и это уже много, — ответила я, понимая, что отца нужно оставить для неё, не нужно её обделять.
— А у меня теперь есть Игорь! — и она засияла глазами, лукавой улыбкой девочки, которая хотела сохранить секрет.
— Ниночка, Вы должны понять, что Игорь — отец Ксении! — настаивала Ирина уже в третий раз. Но было чувство, что она как бы не слышит и не видит Ирины.
— Вы внучка Сони и моя тоже, Вам здесь будет хорошо… и я постараюсь с ними наверху поговорить. Когда я с ними спорила об Игоре, они не согласились, но теперь я уверена, что смогу их убедить, и Вы останетесь на моём месте.
У меня разрывалось сердце от нашего разговора, и вдруг, обратившись к Ирине, она сказала:
— Ах, Вы та самая дама, которая была у меня вместе с Игорем!
— Да, и я делаю вот эти красивые украшения, — как-то особенно вызывающе сказала Ирина, позвякивая золотой цепью перед глазами старушки. Потом она стала снимать с себя брошку, браслеты, кольца и примерять все это на Ниночку, которая совершенно растерялась под незнакомым ей золотым дождём.
— Это очень красиво… — безразлично сказала она.
— Пойдём, пожалуйста, Ирина, пора уходить… — тянула я Ирину за руки, которые не переставали украшать мою тётю Нину.
— Мы сейчас уйдём, Ниночка, но я скоро вернусь одна и буду у Вас часто бывать! — я обняла её кукольные плечики и поцеловала.
— Я буду Вас ждать, очень ждать…
Помню, что я прыгала через две ступеньки вниз по лестнице, обливаясь слезами. Деревянного лифта я ждать не могла, а Ирина не понимая, что со мной происходит, обиженно поджала губы. Встреча с Ниночкой была для меня шоком эмоциональным. Перевоплощение бабушки через столько лет, её загадки в словах, полубреда, полутайны, невесомость и почти отстранённость, призрачность. Желание и невозможность поговорить, вернуть пожилого и больного человека в мир реальный, поднимает в нас много чувств — смесь раздражения, нетерпения, а бывает, и гнева. Связано это, скорее всего, с тем, что мы не можем простить старения нашим близким и любимым людям. Ведь мы помним их ясный ум, память, а мир, в котором они пребывают, страшит нас и напоминает, что и мы там будем. Как знать, а может быть, старик видит и знает гораздо больше, чем мы, и то, что нам кажется бредом потерявшего рассудок, на самом деле есть тайна подсознания.
