Я не спеша пошёл вокруг строения. Повсюду валялась арматура, булыжники, осколки стекла и прочий строительный мусор. Везде на уровне человеческого роста метал был помят и исцарапан, как будто в него продолжительное время кидали камни и били топорами. Наконец я увидел дыру, похожую на проход. Осторожно перешагивая через торчащие из земли стальные прутья, я пролез в неё.
Внутри было жарко и душно. Пахло мочой и ещё чем-то тоскливым и пыльным, тем, чем всегда пахнет в домах стариков. Длинный коридор, заваленный разнообразной макулатурой, уходил по спирали вверх.
Некоторое время я шёл вперёд, но спустя пару минут остановился и присел на корточки рядом с одной из стопок. Это были старые советские газеты. С передовиц на меня смотрели улыбающиеся мотористы и доярки. Заголовки наперебой твердили о повышении надоев и успехах в нелёгком деле освоения космоса и перекрытия рек.
Кто может сказать, было ли так на самом деле? Советский Союз создал для нас прекрасное прошлое. Тех, чья молодость и зрелость пришлась на то время, с каждым годом становится всё меньше и меньше, а их место занимают бесконечно радостные фильмы, книги и газетные статьи.
Я подумал, что жизнь — это точно такой же коридор, заваленный всяким мусором. Да, мы всегда можем перестать идти вперёд и рассматривать эти старые газеты и журналы. Собственно, так и мы и поступаем — выбрав сферу деятельности, мы уже мало что ищем. И тогда наша жизнь останавливается. Всякий раз, почувствовав это, мы должны делать над собой усилие, вставать, и отважно идти вперёд по коридору — навстречу неизбежному финалу.
В моём случае финалом была низкая деревянная дверь. Я нажал на ручку, и она легко и беззвучно открылась. Сразу было видно, что здесь живут и регулярно смазывают петли.
Я оказался в небольшом квадратном кабинете, больше всего похожем на приёмную или регистратуру. Две стены занимали стеллажи, заставленные пухлыми карточками. В третьей стене находилась тяжёлая бронированная дверь наподобие банковского сейфа, а рядом с ней висел большой лист ватмана, расчерченный на клетки. Посредине кабинета стоял стол. За столом сидел старик и что-то писал в толстую амбарную тетрадь.
— Одну секундочку, молодой человек. Присаживайтесь пока, — сказал старик, и, не переставая писать, кивнул головой на стул, стоящий по другую сторону стола.
Если не считать того, что левый глаз старика закрывала чёрная повязка, наподобие пиратской, он выглядел как пожилой бухгалтер, который вот-вот должен отправиться на пенсию. Чуть поредевшие седые волосы были аккуратно зачёсаны назад. Одет он был в строгий серый костюм-тройку, пиджак которого висел на спинке стула. На нём были нарукавники из чёрного блестящего сатина. Из-под жилетки виднелся идеально белый воротник рубашки, а галстук был подобран в тон костюма.
