После короткой сонной остановки в грязном местечковом заезде, на твердом клопином диванчике, болела голова И когда к вечеру, на следующий день, уже подъезжали к темнолесскому полю, Лявон был тревожно рад, увидев все свое родное, и уже не шевелился в ожидании, что теперь-то отдохнут его разбитые, измученные кости.
При выезде из леса деревни еще не видать, ведь стоит она в низине, по обе стороны канавы. Торчат лишь кровли с двумя-тремя трубами и купы деревьев. Только поднявшись на ближайший холм можно увидеть перед собою хмурые, тихие гумна, обгорелые бани и сонные хатки.
«Под родным небом... Примите же меня, стены милые, своего волочебника неудачного!»
Сердце заныло от убожества родного угла и от ожидания встречи с родными.
Но чтобы подъехать к улице, надо было протиснуться между забором и Юркиным садом, узеньким закоулком-колдобиной, где было вечно мокро от тесноты и тени. И теперь еще в глубоких ямах стояли грязные лужи, не успев высохнуть после дождя, который неизвестно когда и шел.
Сколько горя терпели здесь малолетние возчики, когда возили навоз. Двум возам никак не получалось разминуться, нельзя было и повернуть назад, не зацепив угловую верею или кол в заборе, не порвав тяж и горько не заплакав, чтобы старшие бежали спасать.
Эх, закоулочек, каким он был в годы детства, таким и остался, когда он, Лявон, вырос и познал иные дороги, и останется таким же, наверное, еще на многие-многие, такие быстротечные годы... Ну и ладно!
Сонно и пусто было на улице, несмотря на праздник. Ни единой души не встретилось возле чужих хат.
Вот и родимый двор!
***
Возчик остановил коня и повернулся к своему пассажиру. Лявон, уставший, с затекшим телом, однако живо соскочил на землю, весь в пыли, и побежал открывать ворота. Не успела взяться за скобу в двери, как ему под ноги с радостным рычанием, дружелюбно припадая к земле, бросился откуда-то Буян, нюхнул его, подпрыгнул повыше, на грудь, весело тявкнул и завертелся.
Приятно, что собака узнала, но почему нет никого? Откинул запор, распахнул ворота, махнул возчику, чтобы заезжал во двор. Возчик занокал, зачмокал, и конь тронулся, упираясь ногами в солому на дворе, потому как тяжело было везти. Лявон в это время невольно оглянулся и увидел мать, шедшую из сада.
Он пошел ей навстречу.
— А Лявоночка мой!..
— Здравствуй, мама!
Он припал к ее руке, а она, смущаясь, что руки заскорузли от работы, все отнимала их. Затем, осмелев, изо всех сил поцеловала своего Лявоничку в одну щеку, в другую... Потом непонятно почему, видно, от радости, заплакала, но, вдруг вспомнив, что он этого не любит, быстренько вытерла слезы краешком фартука.
