Предвосхищая траектории исканий позднейших героев Полякова, Шумилин обнаруживает психологическую дезадаптированность в сфере частной, семейной жизни при относительном благополучии служебной карьеры, что воплотилось в «закольцовывающем» композицию повести образе гибнущего человека, который в предсмертной тоске ощутил, как «тело сделалось до дурноты легким и беспомощным… И еще человек почувствовал, что больше не умеет плавать…»
Роман «Замыслил я побег…» (1997–1999) примечателен развернутой детализацией художественного изображения обстоятельств внутренней и семейной жизни центрального персонажа Олега Трудовича Башмакова, в прошлом, как и Шумилин, успешно продвигавшегося на партийной работе в Краснопролетарском райкоме комсомола, а теперь ставшего сотрудником валютно-кассового департамента банка «Лосиноостровский» и спустя «двадцать лет… брачного сосуществования» примеряющего на себя роль «эскейпера», который «замыслил уйти от жены».
Подобно персонажам «московских» повестей Трифонова[4], главный герой романа Полякова запутанной реальности повседневных семейных и общественных отношений все более осознанно пытается противопоставить положительную, как он надеется, альтернативу, обратить вспять уходящее время, «уйти в другую жизнь тихо и благородно – как умереть». Притягательные для современного сознания «эскапистские» настроения художественно передаются в разветвленной системе лейтмотивов, складывающихся в ситуацию блуждания во времени, которая приобретает социально-психологический и экзистенциальный смысл.
Предварением сюжетного действия становится в произведении психологически емкий, насыщенный жестовыми подробностями диалог Башмакова с юной любовницей Ветой о побеге на Кипр и манящих перспективах их нового союза. Ее максималистские устремления («О чем ты все время думаешь?», «до меня ты не жил») контрастируют с тональностью внутренней речи Башмакова, скрывающего от нее и самого себя изрядную усталость от жизни, но ради будущей новизны предпочитающего «терпеливо отвечать на ее старательную пылкость».
Композиция романа основана на синхронных, пересекающихся в ключевых эпизодах и в трагическом финале линиях изображения раннего брака героя с Катей, с его кризисными чертами, но и немалым запасом прочности, – и растянувшегося на годы выстраивания Башмаковым воображаемой модели иной жизни, куда, впрочем, уже не юному человеку хочется «взять с собой» из дома хотя бы аквариумных сомиков, чтобы, подобно рыбкам, находить прибежище в «моточке родного роголистника».
