В противоположность неуловимому имплицитному автору фокализатором выступает один из участников рассказываемой истории, чья точка зрения может использоваться нарратором для проникновения в диегетический мир, так сказать, изнутри – с позиции чьего-то частного опыта. Кругозор фокализатора всегда уже диегетического мира, составляющего кругозор «надежного» нарратора.
Интенциональность этого мирообразующего кругозора осуществляет коммуникативную функцию оцельнения нарративного высказывания как единого акта рассказывания. В связи с этой функцией главенствующей характеристикой нарратора выступают не характер, возраст, общественное положение, мировоззрение, настроение и т. п. персонажные характеристики, а риторическая модальность (интенция) его говорения. Именно такая модальность обеспечивает нарративную идентичность нарратора.
Следует подчеркнуть, что риторические (в частности, нарративные) модальности приложимы не к человеку, а лишь к его высказыванию. Они характеризуют интенциональность самого текста, а не позицию биографического автора. В процессе порождения высказываний импульсы знания, убеждения, мнения (как содержаний сознания) размежевать невозможно, да и бесцельно: явлением культуры является текстовый результат, а не психический процесс. Однако чтобы выстроить полноценный рассказ, необходимо все участвующие в этом процессе содержания сознания замкнуть единым в своей интенциональности модусом говорения.
Риторическая модальность – это такая категория, которая не может варьироваться на протяжении единого высказывания. Смена модальности, если она происходит в живой речи, означает начало нового высказывания. В составе литературного произведения могут встречаться речи персонажей, принадлежащие различным модальностям, но речь самого нарратора в этом отношении необходимо является единой, поскольку знаменует оцельняющую рассказ позицию «свидетеля и судии» диегетического мира в его цельности и завершенности.
Поскольку, как рассуждал Альгирдас Греймас, «производство дискурса проявляется как непрерывный выбор возможностей, пролагающий себе дорогу через сеть ограничений»[124], постольку дискурс, в частности, нарративный – это система соответствующих «компетенций». Понятие «дискурсивной компетенции» Греймас выводит из организованности высказываний как неизбежно принадлежащих к той или иной области дискурсивных практик: «Дискурсивная деятельность опирается на дискурсивное умение, которое ничем не уступает умению, например, сапожника, иначе говоря, мы должны предполагать наличие […] компетенции, если хотим объяснить производство и восприятие конкретных дискурсов»
