— Настроение у экипажа хорошее!
На землю спрыгнули один за другим Штриглер и Петцинг, а в открытом люке механика-водителя показалась перемазанная потная физиономия Бергемана.
— И никто из вас не поддался панике? — Майор изучающе переводил взгляд с одного танкиста на другого.
Бергеман заглушил мотор, и стало тихо-тихо. Бергеман, Петцинг и Штриглер впились глазами в лицо своего командира.
— Поддаться панике? — спросил унтер-офицер и, сделав небольшую паузу, продолжал: — В нашем экипаже таких не может быть, товарищ майор!
— Ну что ж, тогда молодцы, — сказал майор и пошел к своей машине, давая этим понять, что для него этот инцидент исчерпан, однако все солдаты знали, что этим дело не закончится: еще будет официальное расследование, в какой бы форме оно ни проводилось.
Не закончился этот инцидент и для лейтенанта Теля, которому не терпелось узнать, почему унтер-офицер Якоб Тесен, отвечая на вопрос комбата, сделал небольшую паузу и даже чуть заметно усмехнулся. Ради озорства? Возможно, но возможно также, что в остановившемся под водой танке произошло что-нибудь…
Так что же на самом деле произошло под водой после того, как Бергеман выкрикнул: «Я хочу выбраться из этой коробки! С меня хватит!»?
Услышав выкрики Бергемана, унтер-офицер на миг растерялся. Он понимал, что в данный момент сам Бергеман представляет для танка большую опасность, чем вода, которая каждую минуту могла просочиться в танк.
Унтер-офицеру хотелось видеть выражение лица каждого своего подчиненного. Немного повернув голову, он увидел Петцинга, выражение лица которого показалось ему наглым, каким оно было у него почти всегда.
«Важно узнать, не трусит ли этот, — подумал Якоб. — А его наглое выражение мне сейчас не мешает».
Штриглер неподвижно, словно статуя, застыл на своем сиденье. Жаль только, что не видно его лица, по выражению которого можно было бы понять и состояние. Он молчит, а в данной ситуации уже и это хорошо.
«Я должен быть доволен тем, что он молчит, — мысленно решил Якоб. — Итак, остается Бергеман, которого даже увидеть невозможно, так как он сидит далеко внизу. Но я слышу тебя, «герой»! Слышу в наушниках твое прерывистое от страха дыхание. Я охотно пересел бы на твое место за рычаги и сам повел бы танк, но сейчас такой замены не сделаешь: ни ты, ни я мимо Штриглера не пролезем».
— Сделаем небольшую передышку, — сказал Якоб ефрейтору. — Откинься на спинку сиденья и глубоко подыши. Это успокаивает, только не глупи. — Проговорив это, унтер-офицер замолчал.
