— Уж больно узкая эта труба, — скривил губы ефрейтор Бергеман, — через нее только котенок пролезть может.
— Ты так говоришь, как будто видишь такое впервые в жизни, — усмехнулся Штриглер.
— Ну и что из того, что не впервые, — проговорил Бергеман, окидывая трубу недоверчивым взглядом.
Пока танкисты монтировали трубы на башнях, лейтенант, стоя на своем танке, внимательно наблюдал за действиями солдат, а спустя некоторое время потребовал от командиров танков доложить о готовности.
— Ну как там у вас, все в порядке? — спросил Якоб у танкистов.
— Готово! — доложил Штриглер, стоя на башне.
— Тогда по местам! — скомандовал Якоб.
Штриглер и Петцинг влезли в танк через башенный люк, а ефрейтор Бергеман протиснулся внутрь машины через люк механика-водителя.
Когда взревел мотор, Якоб полез в люк и уселся на место командира танка.
«Ну, счастливого пути», — мысленно произнес Якоб, плотно закрывая люк.
В танке было душно. Мотор взревел еще громче, и стальная махина медленно выехала из укрытия.
Каждый занялся своим делом. В данный момент весь успех форсирования зависел только от механика-водителя, от его действий…
Якоб напряженно прильнул к смотровой щели. А вот и он! Это плавающий танк, над которым плавно раскачиваются гибкие тонкие радиоантенны.
В наушниках раздается треск, а затем слышится голос офицера-посредника:
— Вы готовы к форсированию?
Такой вопрос офицер задает каждому экипажу. Отвечать на него должен Бергеман, но он почему-то медлит. Наконец Бергеман докладывает:
— Я готов!
— Вперед!
Танк медленно спускается к реке. Перед ним на значительном расстоянии движется танк лейтенанта Теля. Он уже вошел в воду. Проходит минута-другая — из-под воды видна только башня с вмонтированной в нее трубой да задранным вверх дулом пушки. А танк входит все дальше и дальше в воду, гоня перед собой небольшой вал воды. И вот уже и башня скрывается под водой.
Теперь очередь за танком Тесена. Якоб чувствует, что машина в воде. Он прильнул к смотровой щели, через которую видна блестящая поверхность воды. Полоска противоположного берега кажется очень далекой, а чуть дальше поднимается невысокий голый обрыв, справа от которого возвышается куча серых камней.
Вода тем временем доходит до основания башни…
В этот момент в наушниках снова раздается голос офицера-посредника:
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — отвечает Бергеман.
В этот момент в смотровой щели еще раз мелькнули узкая полоска молочно-голубого горизонта и слепящая глаза поверхность воды, а затем все погрузилось сначала словно в пену, а затем в светлую зелень, которая темнела с каждой секундой. А еще через секунду вода сомкнулась над башней…
