Тепло встретили эту идею присутствующие. Только вот позже, когда все уже расходились, довелось вдруг услышать, словно отзвук недавнего прошлого: «Кому памятник? Солдату с дубинкой?» Пусть сказанное останется на совести того, кто так ничего и не понял. Или не хочет понять? Нам же вспомнилось: дрогнувший от подземного толчка город, качающийся дом. И молодой офицер, который бросился под его падающие стены, чтобы спасти детей…
Мы уезжали из Еревана ночью. По пустынным древним улицам гулял лишь промозглый ветер. Комендантский час… Фары выхватили из темноты развернутую поперек дороги боевую машину пехоты, группу солдат. Взмах жезлом:
— Пропуск, пожалуйста…
Каска. Бронежилет. Усталое мальчишеское лицо. Каким, должно быть, оно покажется повзрослевшим, когда солдат вернется домой…
Николай Белан
ОСОБЫЙ РАЙОН
Снег валил, густой и пушистый, кутая сплошной пеленой горизонт, присыпая проталины и пушистые шапки на крышах домов и деревьях. Какое-то смутное чувство подъема, очищения, что ли, рождал на душе снегопад, словно то обновление, что было в природе, давало надежды на обновление другое — в нашей жизни.
Не знаю, о чем думал, задержавшись на миг у окна, мой собеседник Аркадий Иванович Вольский, председатель Комитета особого управления НКАО, заведующий Отделом ЦК КПСС. Но, повернувшись, сказал энергично, без прежней усталости в голосе:
— Итак, о введении формы особого управления…
Он прошелся по кабинету, невысокий, плотно сбитый, с сединой в волосах. Упрямая сила дышала в его фигуре, походке.
— Принятое решение необычно, и, надо отметить, ему нет аналогов в истории нашей страны. На первый взгляд может показаться, что мы имеем дело с актом, выпадающим из курса партии на всемерную демократизацию, народовластие, самоуправление. Не скрою, что определенные колебания при введении такой формы были. До последнего момента жила надежда, что и в Азербайджане, и в Армении, и в Нагорном Карабахе возьмет верх благоразумие, обстановка нормализуется.
Он сделал паузу, будто взвешивая сказанное. Тень набежала на его лицо, крупное, со следами недосыпания. Я уже знал — рабочий день у Вольского по 14–16 часов.
— К сожалению, этого не произошло, — продолжал он жестко. — Межнациональная рознь в регионе продолжала обостряться, а в последние месяцы прошлого года она приняла, по сути, характер открытых столкновений. В результате чего более 200 тысяч человек из Армении и Азербайджана были вынуждены покинуть свои дома, работу, обжитые места. Люди изгонялись только за то, что они иной национальности. Поэтому понадобились строгие меры — введение в ряде районов особого положения. Подчеркиваю: исключительно ради того, чтобы прекратить разгул насилия.
