На случайном, измятом клочке бумаги лейтенант написал: «Учтено»…
И снова солнце ушло за горы. На этих шестерых уже не обращали внимания. Ни о чем не просили и не ругали. Махнули рукой. Стоят и пусть себе стоят…
Да только стоять они уже не могли. От бессонницы и голода стали подкашиваться ноги, и все чаще свинцом наливались глаза. Пропадали вокруг завалы. Таял туман. Все ярче разгорались мириады бриллиантов. То рассыпались и терялись, то сливались в палящее солнце, и продрогшим насквозь от леденящей сырости становилось, как дома, тепло…
Лейтенант сказал не по уставу:
— Парни, кто стоять не в силах — ложитесь…
Никто не шелохнулся и не сошел с границы клочка растерзанной золотоносной земли.
Тогда офицер приказал: спать по очереди. По три часа каждый.
— Ложитесь первым, товарищ лейтенант.
Но тот покачал головой:
— Я — потом…
Ему спать никто не приказывал.
На рассвете к шестерым — обросшим, почерневшим, с запавшими глазами и автоматами наперевес — подошла старая женщина и протянула каждому по куску хлеба.
Отправив в рот последние крошки, лейтенант расправил испещренный цифрами клочок бумаги с коротким словом «учтено». И опять потекли между пальцев песок да щебенка. Серьга… Медальон… Цепочка…
Машины подошли в сумерки. Шестеро грузили сейфы. Чрево одного переливалось собранными здесь сокровищами. На трех остальных сохранились печати: особые ценности… Маршрут недальний — во двор бывшей «Сельхозтехники», в полевой лагерь полка.
Поздним вечером в палатке товарищи кормили их тушенкой, поили — сколько хочешь! — чаем и сообщали последние новости. За эти трое суток их артполк — а в Спитак они прибыли первыми! — вызволил из каменных склепов две сотни живых, а уж сколько они мертвых вынесли — не счесть. Командир их, подполковник В. Медведев, первое время в городе за главного был, и, кабы не крутость и справедливость его — хоть со своими, хоть с местными, — неизвестно, сколько бы еще под завалами погибло. Где труднее всего и нервы покрепче нужны — туда посылают их, десантников…
А еще здесь, во дворе, нашли… корову. Ходила себе, жевала что-то и вдруг пухнуть начала. Думали, конец буренке, но полковой ветеринар сделал ей операцию — и ничего, опять жует. И вообще, в полку живности теперь, как на ферме. Теленок, овечка, пес прибился. Псина уже понял, что к чему. Десантник подойдет — хвостом виляет, чужой сунется — рычит зверем лютым!
Почему финансистов обещанных не было?
— О, тут целая история! — смеялись солдаты. — Привез одного ереванского «банкира» подполковник из политуправления ВДВ. Егоров фамилия. Так, мол, и так, принимайте деньги и ценности. Тот — ни в какую: инструкция не позволяет, куча формальностей нужна. Подполковник ему: какие сейчас формальности? Золото вывозить надо! Сами все оприходуем, под честное слово, если хотите. А недостача какая выплывет — вместе и отвечать будем. В конце концов, в одну камеру сядем.
