В общем, присоединились ко мне несколько женщин, и начали мы по всему Еревану искать пострадавших от землетрясения жен и детей военных. Смотрим, возле местных по десять родственников сидят, а наши чаще одни… Нет, поймите правильно, ереванцы со всей душой к ним — у каждого горы фруктов, снеди всякой, ни в чем отказа нет. Но когда человеку плохо, этого мало, правда? Нужен кто-то родной, близкий, кто-то очень свой… А ведь мы, военные, я понимаю, одна семья. Это когда тишь да гладь, все по квартирам сидят, лишний раз носа не высунут, особенно в больших городах. А когда прижмет… В первой же палате как подлетели ко мне со всех сторон!
А путаница, скажу вам, страшная, спискам больных веры никакой. Вот и решили — каждый день все больницы, палату за палатой, обходить.
— Сколько же в Ереване больниц?
— Очень много. Мы и сами не знали. Справочник берем, смотрим и — вперед! На автобусе, на трамвае, на такси… Восемьдесят шесть человек на сегодня нашли. Не пересказать… У Левиной Светы, она жена старшего лейтенанта, четырехлетний ребенок на руках погиб и мать. Ей руку раз за разом оперируют, а она беременна… Ряпушкина Наташа недвижима, лежит, у нее дочурка годовалая. За малышкой какой уход нужен! Подключили ребят-студентов. Стали Наташу уговаривать отдать нам дочку, пока не поправится. Мы бы ее не знаю как нянчили! А она Маришку обхватила: я ее своими руками из-под обломков вытащила — и отдать?
Словом, многих отыскали. Одежда каждому нужна, продукты. Снова клич по гарнизону бросили. Чей-то пустой гараж битком набили. Но ведь это все отвозить надо! А как? У кого машины личные есть — мужей нет, все в зоне бедствия. Пошли к замполиту. Ну тут нам легче стало. Николай Григорьевич Гуль, он майор, из Дома офицеров, со своими «Жигулями» подключился. В одной из частей грузовик выделили. Мы его тут же загрузили и в Ленинаканский гарнизон отправили — там семьи без самого необходимого остались… И — в больницы, клиники…
Не поверите — младенца недельного нашли. Реуш фамилия, по бирочке на руке определили. Его мать в воинской части работала. Погибла. Из того роддома никто не вышел. Одного мальчика и спасли. И такой хорошенький… Когда в гарнизоне узнали, все женщины усыновлять бросились…
— Бездетные?
— Если бы! По трое имеют. А некоторые и бабушками уже стали. Инна Никитина, например. Полдня с девочкой-крошкой посидела, а до сих пор ходит и плачет: хочу ребенка забрать, и все тут!
А какого страху мы с Антоном натерпелись! Полтора годика ему, ни отца, ни матери. Ходили, смотрели за ним, а однажды приезжаем — нет Антошки! Бабушка забрала. Ни фамилии, ни имени, ни адреса не оставила — ничего! Мы в панике. Медсестра успокаивает: та женщина, говорит, только в палату вошла, Антон как закричит: «Бабушка! Бабуля!»
