Часовому, видно, надоело ждать. Он сердито плюнул и побрел к блиндажу.
Не мешкая, Борис юркнул к пушке, захлестнул конец веревки за ее ствол и подал условный сигнал. Но пушка не трогалась с места, так как под колеса были подложены деревянные клинья. Борис вытащил их и стал осторожно подталкивать орудие.
Сзади послышалась немецкая речь.
«Смена караула», — догадался Борис и опрометью скатился вниз.
— Ахтунг, ахтунг! Вер ист дас? — встревоженно окликали вражеские солдаты.
Пушка рванулась с места и покатилась вниз, набирая скорость. Перепуганные гитлеровцы открыли беспорядочную стрельбу.
Грохот катившегося орудия долетел до наших окопов.
Бойцы по тревоге схватили оружие и приготовились к бою. Но, увидев перед бруствером «машину без бензина и керосина», расхохотались.
Борис четким шагом подошел к командиру роты и доложил:
— Товарищ старший лейтенант, задание выполнено. Огневые точки противника разведаны. Одна доставлена как трофейная!
К вечеру тяжелые тучи обложили со всех сторон небо, покрыли город непроглядным мраком. Под его покровом бойцы первого взвода перешли на отдых в подвал, уцелевший под развалинами большого каменного дома.
После двухнедельного боя на холоде, под непрерывным дождем, этот подвал, в котором прежде жильцы складывали дрова, казался солдатам теплым и даже уютным. Они тесно уселись вокруг железной печки и завели беседу о мирной жизни. Шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом. Грызли сухари, запивая их кипятком. Вспоминали жирные русские щи, украинские галушки, сибирские пельмени.
Только Каргин, пожилой рыжеусый боец, не вмешивался в разговор. Он молча стоял у двери, вслушиваясь в пронзительный свист ветра и шум дождя. Лицо солдата, освещенное слабым огоньком коптилки, было угрюмо и сурово: его тревожило, что не было никаких известий от семьи. Эвакуировалась ли она или осталась на месте, он не знал, а городок, в который он переехал из Астрахани за месяц до войны, уже был занят немцами.
Перед отправкой на фронт он забежал домой и наказал жене в случае чего ехать в Петропавловск, где жила его сестра.
— А неужели и сюда могут прийти? — взволнованно спросила тогда жена. — Может, и не нужно дожидаться? Подняться и поехать?
Он ничего не ответил ей тогда: разговор перебила маленькая дочь. Вбежав в комнату, она бойко стрельнула глазами на отца, на мать и, не переводя дыхания, выпалила:
— А ты, папка, не хочешь бить фашистов? А то все собираются.
