Ракеты то и дело прорезали темноту, ярко освещая окрестность. Прижимаясь к земле, разведчики ждали, пока они погаснут.
Вдруг Борис увидел неподалеку от себя замаскированную кустами немецкую противотанковую пушку и возле нее часового.
— Ишь ты, где пристроили, — шепнул он, толкнув локтем Васю.
Контуры пушки и фигура часового вырисовывались на фоне ночного неба. Часовому, видно, надоело стоять на одном месте. Он то присаживался к щиту орудия, то отходил к блиндажу, где отдыхал орудийный расчет.
— Запомним, — сказал Борис.
Бесшумно, как ящерицы, они снова поползли вверх по склону.
На вершине кургана разведчики забрались в воронку от бомбы и, пользуясь вспышками ракет, занялись наблюдением. Высмотрев все, что могло представить интерес для командования дивизии, поползли обратно.
Спускались с кургана правее, чем поднимались, по ложбинке, обходя пушку с другой стороны. Метрах в семидесяти ниже ее Борис остановился.
— Сбегай к саперам за веревкой, — прошептал он Васе. — Да попроси подлиннее.
— Ты что задумал? — удивился тот.
— Мы ее, как твоего сонливого, за ногу…
Повторять не пришлось: Вася все понял и словно растаял в темноте.
Время тянулось медленно. Борис уже начал опасаться, не заблудился ли его товарищ, как вдруг тот бесшумно появился рядом с ним.
— Держи…
Привязав к ноге, повыше щиколотки, конец веревки, Борис сказал:
— Я поползу, а ты разматывай. Как подергаю — тащи. Да посильнее. Понял?..
Следя за веревкой, Вася угадывал, когда его товарищ полз медленней или быстрей, когда останавливался и снова трогался вперед.
Наконец веревка размоталась полностью. Вася ждал сигнала, крепко сжимая намотанный на руку конец. Веревка дернулась раз, другой, третий. Упершись ногами в кочку, Вася потянул ее к себе. Что-то невидимое сперва сопротивлялось, потом стало легко подаваться к нему.
Вдруг появился Борис.
— Всю операцию сорвал! — зло прошептал он, махнув кулаком у самого Васиного носа.
— Сам же дергал! — удивился Вася.
— Веревка коротка оказалась, вот и дергал. Надо было тебе подойти поближе. А теперь начинай все заново…
Отдохнув, Борис снова пополз к пушке. В нескольких шагах от нее, за кустом, припал к земле и стал выжидать, когда гитлеровец пойдет к блиндажу. Но тот на этот раз, как нарочно, долго не отходил от пушки, должно быть ждал смену.
Выглянула полная луна и ярко осветила курган. От неудобного положения у Бориса затекли руки и ноги. Под шинель забиралась холодная сырость, нагоняемая ветром с Волги. Наконец туча прикрыла луну, и все погрузилось во мрак.
