Когда ее принесли в палату, небо над горизонтом уже светлело. Густой солнечный свет лился на крыши зданий.
По одну сторону Улькиной койки лежала высокая блондинка, учительница английского языка, по другую — судовой механик, рябая застенчивая девушка.
— Видишь, в какую ты интересную компанию попала, — сказала пожилая палатная медсестра.
Всем казалось, что жизнь девочки вот-вот оборвется. Дежурный врач, сменивший Геннадия Васильевича, велел перенести больную в другое помещение.
Это была отдельная комнатка, рядом с кабинетом дежурных врачей. Здесь, к рассвету, девочке стало немного лучше. Она увидела медсестру, сидевшую возле нее на табурете, и попросила напиться. Теперь она лежала спокойно, распластавшись на спине, почти вровень с бортами больничной койки. Так она пролежала до самого утра.
Утром пришел Геннадий Васильевич и первым делом осмотрел ее.
— Все проходит нормально. Но кто же ты такая?
— Девочка.
— Чья девочка?
— Ничья… И лежать у вас я не собираюсь. Убегу…
— Сначала мы тебя вылечим, а потом беги. Хочешь — на север, а хочешь — на юг, — пошутил Геннадий Васильевич.
— На юг, — сказала девочка. — Вот только в последний раз погляжу на свою Николаевку… Пойду береговой дорожкой.
— На юг так на юг, а главное — поправляйся!
В полдень пришла учительница английского языка, принесла апельсин, но девочка притворилась спящей. А когда ее снова навестил Геннадий Васильевич, она чуть приподнялась на койке.
— Дядя доктор, это вы разрезали мне живот?
— Я, — обрадовавшись, что девочка проявляет какой-то интерес, признался Геннадий Васильевич. — Говори, говори, я слушаю.
— Зря вы трудились.
— Как зря? Ведь тогда бы ты умерла.
— А я все равно не живая. — Девочка слабо пошевелила рукой и чему-то невесело усмехнулась.
— Да что с тобой?
— Не хочу… Не буду жить… Не хочу…
— Молчи, глупая! — Доктор сердито прикрыл ее рот ладонью. Он понял, что с девочкой что-то случилось. Но об этом он не стал расспрашивать. Он только сказал: — Тебе надо расти, учиться, видеть… А на земле есть на что поглядеть. Леса, моря, океаны…
— Все видела… Вот только на океане не была. Какой он, океан? — Девочка заметно оживилась, но тут же снова ушла в себя, хмурая, одинокая.
