— Всем наверх, лопнул носовой у катера!
Наверно, вспугнутая стая воробьев не взлетела бы в воздух быстрее, чем наш экипаж оказался на палубе сейнера.
Катер бросало на волне, разворачивая под корму судна. Еще две — три минуты — и он обломает консоли о его рули.
Я перепрыгнул на катер. За мной хотели было последовать остальные члены экипажа, но я закричал им:
— Травить кормовой!..
И механику Лукичеву, несшему в это время вахту на катере:
— Подать запасной фалинь на сейнер!
Когда носовой трос закрепили на сейнере, а кормовой стравили, авария была предотвращена. Можно было, оставив на катере вахтенного, идти заканчивать ужин на сейнере.
Но не всегда бывает так, как хочется. Став на бакштов, мы заметили, что место стоянки сильно изменилось. Якорь сейнера держал плохо, и нас сносило на мель. Кирпичев приказал завести двигатель, выбрать якорь и перейти на другое, более глубокое место.
Я не успел крикнуть членам экипажа, чтобы они подтянули катер и перепрыгнули на него, как Кирпичев дал ход. Когда сейнер вышел из-за мыска, сильная волна рванула катер, трос, не выдержав, оборвался. Стальной конец хлестнул по палубе и рубке, разбил иллюминаторы и смотровые стекла.
Катер понесло к берегу. В первые минуты я растерялся, по спине поползли холодные мурашки.
«Что делать, — лихорадочно думал я. — Ведь на катере только я и механик».
Всего второй месяц, как я начал плавать самостоятельно, опыта у меня не было. С тревогой взглянул на главного старшину Лукичева. Тот понял и тактично пришел мне на помощь. Как будто не замечая моей растеряности, спросил:
— Разрешите заводить правый мотор?
«Заводить? Но как?! Ведь мотористов на катере нет. И потом, почему именно правый мотор?» — недоумевал я.
А Лукичев продолжал:
— Вы, товарищ командир, становитесь к дросселям, а я пойду в машину, приготовлю моторы и заведу их.
С горячей благодарностью посмотрел я на своего механика. За время сверхсрочной службы он накопил большой опыт, отлично знал свое дело и в нужный момент умел, не нарушая воинской этики, подсказать молодому командиру правильное решение.
Механик опустился в отсек. Я поднял рукоятку дросселя на несколько делений, в машинном отделении раздалось шипение, а затем шум стартера. Правый мотор задрожал и заработал.
Лукичев включил муфту, соединяющую мотор с валом. Катер пошел. Струи воды надавили на перо руля, и штурвал сам переключился в положение «лево на борт». И тут только я понял, почему механик завел сперва правый мотор. Катер стоял лагом к волне, правым бортом к берегу. При движении правый мотор помогал рулю выводить катер носом против волны.
