— Чем могу быть полезен?
— Расскажи, что знаешь о батальоне? — прежде всего попросил я.
— Батальон? — переспросил он. — Батальон — это ты да я. Разве мало? Сейчас, дорогой мой, каждый должен воевать за батальон.
— Вижу, как ты воюешь. Даже гусеницы снял, чтобы на колесах быстрее драпать, — засмеялся я.
— Смотри, еду без ленивца, — сказал Семкин и уточнил: — Отбит снарядом. Это последний танк, — продолжал он, — который эвакуирую из района Элисенвары. Четыре уже находятся в пятнадцати километрах отсюда, по дороге к Ладоге. Туда же ночью направился и наш комбат.
— Бери меня с собой, — сказал я. — Вместе с пехотой. Не оставлять же их.
Наша маленькая смешанная колонна двинулась в сторону Ладоги. Солнце уже садилось, когда нас остановили.
Это было прикрытие пехотной части, занявшей здесь оборону. Здесь мы распрощались с лейтенантом-пехотинцем и поехали дальше. А через три километра прямо на дороге нас встретил командир батальона. Он очень обрадовался нашему прибытию, тут же указал позиции для танков, в том числе и трофейному. Затем каждому в отдельности поставил задачу по наблюдению и взаимодействию с пехотинцами. Мне приказал следить за дорогой и держать ее под прицелом. Однако часа через два командир батальона приказал мне сдать танк новому экипажу и заняться ремонтом поврежденных танков, которые находились в глубине обороны. Там я встретил знакомых: Семкина, старшину Назарова, товарищей из других подразделений, всего семь человек. Подбитых танков было три. Даже беглый осмотр показал, что отремонтировать их будет нелегко, а может быть, и вообще невозможно — ведь никаких запасных частей не было. Выход нашли за счет танка, у которого было прямое попадание в кормовую часть, то есть в коробку передач. Сняли с него электропроводку, гусеницы, словом, все, что нужно было для ремонта двух остальных машин. К утру закончили работу, но завести двигатель удалось только на одном танке. Командир батальона был недоволен результатами такого ремонта, хотя, как танкист, должен был понимать, что это не наша вина.
Со вторым танком провозились до обеда и все без толку. Оживить его не удавалось. Комбат приказал отбуксировать его на позицию и использовать как огневую точку. Мы спросили у него об обстановке. Он ответил, что обстановка такова, какой мы ее видим. Батальон пока еще полностью не собрался, и комбат надеется через день-два выяснить, где остальной личный состав.
Мы понимали, что это трудная задача. Прошло больше недели с тех пор, как наш батальон по три-четыре танка раздали пехотным подразделениям. Теперь вряд ли можно собрать всех. Да разве узнаешь, где сейчас те самые стрелковые подразделения. Все переплелось, перемешалось.
