На руках у нее сидел еще один ребенок – помладше, лет трех.
– Вы к кому? – заметив наше присутствие, спросила она.
– Добрый день, – входить во двор без приглашения казалось мне не очень красивым, и я осталась стоять за калиткой. – Простите за беспокойство… дело в том, что в этом доме когда-то жили мои дедушка с бабушкой и мама. Я хотела спросить… может быть, с того времени остались какие-нибудь вещи?
Я и сама понимала, насколько глупо это звучит. Ну какие вещи могли сохраниться спустя столько времени? Если они и остались после отъезда, то новые жильцы их наверняка выбросили. Просто я не знала, как еще начать разговор и какую причину придумать, чтобы меня пригласили войти. Впрочем, зачем именно мне нужно войти, я не знала тоже. Разве что просто взглянуть на это место…
Пытаясь успокоить разревевшегося ребенка, женщина наморщила лоб и усомнилась:
– Вряд ли, конечно… этот дом несколько раз перепродавали. Мы только два года назад его купили. До нас здесь еще одна семья жила, потом им жизнь сельская осточертела, поднакопили денег и в город перебрались. Да цыц ты! – шикнула она на заходящегося плачем мальчугана. – И за что мне это горе?! Папка твой на заработки укатил, да… а мне тут воюй с вами!
Следующие слова она уже снова адресовала нам:
– Хотя Толя вроде говорил, что на чердаке какие-то старые коробки валяются. Можете посмотреть, если хотите…
– Будем очень признательны, – улыбнулась я, войдя, наконец, во двор.
Хозяйка дома жестом позвала нас за собой, но при этом как-то странно на нас посмотрела. Показалось, что в ее глазах промелькнула настороженность, но уже в следующую секунду она отвернулась, и я подумала, что мне могло просто померещиться.
– Осторожнее, мой паршивец здесь везде конструктор разбросал, – предупредила она, войдя в дом, и, потянув носом, воскликнула: – Черт! Каша подгорела!
В доме и впрямь ощутимо пахло горелым. Пока женщина, умчавшись на кухню, гремела там посудой, мы с Егором дожидались ее возвращения в прихожей. Я скользила взглядом по новым бежевым обоям, угловому шкафу-купе, полке для обуви и небольшому прямоугольному коврику. Ремонт был явно новый, и я пыталась представить, как выглядел этот дом сорок лет назад, когда Майкл с бабушкой только-только сюда переехали. И как он выглядел позже, как со временем менялся. Быть может, его вообще снесли и отстроили заново? Но даже в этом случае здесь осталась Память. Если не помнит дом, то помнит земля, на которой он стоит… странная все-таки штука – время.
