— Из Нью-Йорка я плыл на пароходе в качестве помощника капитана. Пароход назывался «Старый большевик» и плыл очень долго. Наконец, пришли в Ленинград. Я думал, что в СССР мне сразу дадут лабораторию, чтобы я продолжал мою работу. Но Ворошилов меня не принял, я прожил некоторое время в гостинице рядом с Киевским вокзалом, а потом меня арестовали. На свободе в СССР я был месяца четыре. В 1939 году я уже сидел в Бутырской тюрьме. Допросы вели два следователя. Меня не били, не мучили. Иногда допрашивали стоя, но позволяли ненадолго присаживаться. Следователь советовался со мной, как меня так посадить, чтобы дать возможность работать.
— После Бутырок был Магадан. Большая, круглая, как цирк, тюрьма, в которой сидело две тысячи человек. Процентов десять — политические, остальные — уголовники. Но довольно быстро меня вернули в Москву. Несколько недель я прожил в шарашке Туполева на улице Радио. У меня был свой рабочий стол, и я изобретал. Надо было сделать такой радиопередатчик на специальной бомбе, чтобы он вошёл в землю, а его антенна торчала снаружи и подавала сигналы. Сбрасывать такую бомбу должен был беспилотный самолёт. Потом всю эту шарашку отправили в Омск, где я как раз и занимался радиоуправляемым деревянным самолётом-снарядом. Это была довольно внушительная конструкция: размах крыльев метра четыре. Было сделано несколько экземпляров для разных целей.
— Из Омска меня переслали в Москву и посадили в секретную лабораторию КГБ в Тушино, где я занимался различной разведывательной электронной аппаратурой. Потом я узнал, что делал, например, подслушивающую аппаратуру для установки в квартире Сталина. У меня работал сын Берии, были 2–3 помощника, даже мастерские были, притом что я — зэк. В 1947 году мой срок кончился и меня выпустили. Дали квартиру с мебелью и посудой и денег 200 тысяч рублей. Я был свободный человек, но продолжал работать в лаборатории КГБ до 1968 года. В 1948 году я женился в третий раз. Моя жена работала в канцелярии КГБ на улице Дзержинского, где я заведовал отделом изучения технической литературы, которая могла представлять интерес для КГБ. У нас с женой, Марией Фёдоровной, две дочки. У одной — две внучки, у другой — два внука.
— С 1968 года некоторое время я работал в консерватории, в военной студии звукозаписи, потом в МГУ. На кафедре физики моря я конструирую аппаратуру для акустических подводных измерений. Откровенно говоря, лучше всего мне работалось в КГБ…
