Значит, одно из писем дошло-таки до адресата. Но почему же и на этом письме, отправленном реальному адресату, значилось имя и адрес Янека? По привычке его, что ли, отправитель написал?
Я возвращалась в Липов, радуясь достигнутым результатам. Как-никак сведений я собрала немало.
По дороге меня ждал еще один сюрприз. Правда, неожиданные встречи с капитаном Хмурой не выводят меня из равновесия, как моего вспыльчивого племянника, но я была потрясена, когда на узловой станции, где я пересаживалась в автобус до Липова, из того же самого познанского поезда вышел наш длинноногий лысоватый преследователь. Физиономия у него была весьма озабоченная; меня он, казалось, не замечал.
Наступал предвечерний час. В это время Липов особенно красив. Солнце заходит за реку и заливает весь город будто двойным светом, солнечными лучами и их отблеском в воде. В этот любимый мною час мы приближались к россыпи белых домиков под красными крышами. Под одной из этих крыш было мое место на земле. Я думала об этом с радостью. Пусть и Лодзь хороша, и Быдгощ симпатичен, и Познань гостеприимна, и в Щецине чувствуется романтический размах — жить я могу только тут.
К сожалению, «тут» я сразу оказалась в крайне тревожной ситуации. На лестнице моей квартиры нашли труп мужчины. В кармане у него было письмо от моего племянника с требованием немедленно приехать. Документы, найденные в бумажнике, подтверждали, что этого человека зовут Эмиль Розен. При вскрытии обнаружилось, что он отравлен стрихнином.
Собственно, давно уже следовало обо всем уведомить капитана Хмуру. Я изо всех сил старалась подавить в себе это желание, когда на следующий день по возвращении в Липов сидела перед ним и терпеливо объясняла, что никакого Розена не знаю и не знала и что ни от кого не слыхала ни этого, ни похожего на это имени.
Капитан сосредоточил все свое внимание на этом деле. Он поднял большой переполох в Липове. Вызвал из воеводства специальную бригаду. Наш дом на улице Акаций обследовали от чердака до подвала, вызывали на допрос множество людей. Как конфиденциально сообщила мне бывшая моя сослуживица, два сотрудника Хмуры часами изучали в Народном совете все дела.
Тело Эмиля Розена (как выяснилось после тщательного обследования), прежде чем очутиться на моей лестнице, некоторое время, возможно всю ночь, лежало в подвале нашего дома. Капитан Хмура поинтересовался, не пропало ли что у меня из подвала. Я заверила его, что немедленно выясню, в каком состоянии моя рухлядь. Пришлось для приличия заглянуть на улицу Акаций, хоть я и без того могла сообщить Хмуро, что у меня украдена пишущая машинка.
