— Рядовой Широбоков, встать — смирно!
Николай вскочил и замер.
— Приказ начальника ОГПУ… — читал он по бумажке. — За проявленную бдительность и мужество в борьбе с врагами советской власти комсомольца Николая Широбокова наградить Почетной грамотой. — Стало совсем тихо, только слышались шаги Ковалева, который направился к Широбокову.
— Поздравляю тебя, Николай!
Широбоков осторожно, чтобы не помять, принял большой лист, вверху которого был портрет Ленина.
— Служу делу революции![37] — выпалил он, и комсомольцы громко зааплодировали.
Затем Ковалев, объявил благодарность от имени начальника ОГПУ всем участникам операции «почтовый ящик» и приказал готовиться к предстоящему походу.
Ребята высыпали на крыльцо.
— Куда это вы спозаранок, товарищ уполномоченный? Целым полком? — насмешливо спросил повстречавшийся Кожевин.
— На прогулку, — ответил Ковалев почти серьезно.
— Лето в разгаре, работы на полях по горло, вы рабочую силу снимаете из бригад. А отвечать за это буду я?
— Вы лично — не будете, бригадир Кожевин, — сухо и официально ответил Ковалев, приведя его в растерянность. Кожевин прошел в контору, стараясь сообразить: что они опять затеяли?
— Становись! — скомандовал Назаров, — Направо — шагом марш!
Строй двинулся, поднимая пыль, по заданному направлению.
Кончился перелесок, впереди — болото на полверсты. Вся группа шла с длинными шестами, во главе цепочки — Николай Широбоков. Большой-любитель поохотиться, он хорошо знал эти места, коварные трясины в непроходимом болоте. Ему известна была тропа, по которой он однажды по пояс в воде перешел его на другую сторону — в лес. Сейчас на этой тропе, даже в самых глубоких местах, вода была всего по колено. Парни спотыкались о кочки, иногда падали и дружно смеялись над очередным неудачником. Сам уполномоченный провалился по пояс, ему подали шест и под шутливые возгласы «раз-два — взяли!» вытащили Димитрия из грязно-зеленой жижи.
Вот и опушка леса. Соблюдая дистанцию, развернутой шеренгой вступили в чащу. Николаю Широбокову то и дело приходилось сгибаться, под низкими сучьями елей. Шли долго, не спеша и не поднимая лишнего шума. По пути осматривали все подряд: кое-где поднимали валежины, ворошили груды сучьев, и тогда, запах прелости щекотал в носу.
День подходил уже к концу, длинный летний день, а результатов — никаких, кроме усталости и голода.
— Товарищ уполномоченный, вас просит Николай Широбоков! — передали по цепи.
Ковалев заспешил на левый фланг. Миновав кустарник, он увидел на небольшой поляне Николая, который, склонившись, что-то рассматривал под ногами.
