Нетрудно было догадаться, что это был пароль.
— Что вы теперь скажете, святой отец, гражданин Поляков? — спросил Ковалев, укладывая вещи обратно в чемодан.
— Я с вами не буду разговаривать.
Арестованного увели.
— Молодец, Димитрий, — в первый раз скупой на похвалы Быстров назвал Ковалева по имени.
Докладываю, что мне удалось проникнуть в контрреволюционное гнездо и присутствовать на конспиративном собрании сторонников ИПЦ. Контра решила: 1. Распускать слухи о скором свержении советской власти (особенно среди крестьян). 2. Не вносить сельхозналога и препятствовать внесению его другими. 3. Срывать государственные заготовки хлеба, леса, льна. 4. С активистами советской власти расправляться смело, и решительно…
Я слушал это решение и понял, что контра нашими же ножами нас же собирается и резать.
Из рапорта чекиста
Порывистые знойные ветры быстро иссушали землю, над дорогой постоянно стояло пыльное марево. В городе было жарко и душно.
Выйдя из здания ОГПУ, Ковалев зашел на конюшню, оседлал Воронка и поскакал в Костряки. В этот раз он знал заранее, что даже полчаса не придется побыть наедине с Фросей. Заехав в село, не свернул в маленькую улочку, где жила Фрося, а сразу направился к Ивану Назарову, надеясь застать его дома. Иван жил с родителями в небольшом, на два окошка доме. В чисто убранной комнате стояли стол со стулом, рядом — этажерка с книгами, журналами, газетами. Иван не удивился, когда вошел Ковалев: такие встречи стали обычными. Ковалев немногословно объяснил цель своего прихода. Сказано — сделано. Решили не терять времени и уже собрались выйти, как вдруг Иван вспомнил про фотографии. Он стал выкладывать их из ящика стола, а Ковалев торопливо просматривал и отбирал для себя те, на которых были они с Фросей. Потом оба направились к конторе. По пути Иван заходил в дома, где жили комсомольцы, коротко говорил: «Экстренное собрание, передай по цепочке». Через час восемнадцать парней-комсомольцев собрались в конторе, где их ждал уполномоченный.
— Руководство ОГПУ, — приступил он немедленно к делу, — поручило нам провести не совсем обычную операцию. Надо обследовать Гнилой лог. Напоминаю: подходы к основному массиву леса ограничены болотом. Вам хорошо известно, что с весны до устойчивых морозов они считаются непроходимыми, поэтому дело это не простое. Прочес леса начнем сегодня же. Пойдем цепочкой, на расстоянии метров десяти друг от друга. Обо всем, что заметите подозрительного, необычного — немедленно докладывать мне. — Он напомнил комсомольцам о записке, перехваченной у Глебова, объяснил, чем вызвана необходимость предстоящей операции. Потом, глядя на Николая Широбокова, скомандовал:
