Оказывается, это сущее мученье — сознательно не двигаться, лежать на морозе не шевелясь, совершенно неподвижно.
Он увидел перед собой что-то темное. Подполз ближе — из снега торчали стебли репейника. Стебли были сухие-пресухие, а снег удерживался лишь на колючих комочках. Он протянул руку — стебель выдернулся так легко, словно был просто воткнут в снег.
Он испугался, что немцы подняли боевую тревогу, а это была ординарная ракета. Патрули пускали их время от времени, перемигиваясь между собой и удостоверяя, что бодрствуют.
После того как немецкие патрули заступали на свои посты, они долго перекликались друг с другом очередями из автоматов, подбадривали себя.
Затем перекличка патрулей затихла, и пришла тишина, обманчивая тишина переднего края.
Но нужно лежать, зарывшись в снег, — четверть часа? полчаса? — и ждать, пока патрули изрядно промерзнут, основательнее закутаются, пока их начнет клонить ко сну.
Тем временем саперы подсаживают друг друга и бесшумно, цепко карабкаются вверх по обледеневшему косогору.
Первым растворяется в темноте Евстигнеев. На спине у него — миноискатель, в руках — ножницы.
Саперы работают ловко, их совсем не слыхать, а ведь они метрах в десяти, не больше.
Пришла очередь группы обеспечения вскарабкаться по скользкому склону.
Лежа наверху, Шульга долго вслушивался, поджидал условного сигнала «Вперед». Он был головным, Беспрозванных лежал сзади него, замыкал группу Джаманбаев. Все трое благополучно перемахнули через немецкую траншею и свернули налево…
Где-то поблизости должен быть ход сообщения. Он вел в глубь немецкой обороны от того самого левого блиндажа, над которым был замечен круглосуточный дымок.
Они лежали на снегу в ожидании новых сигналов; в них был посвящен только Шульга.
— И в животе стужа, — прошептал Шульга, лежавший на снегу. — Эх, пшенного концентрата пожевать… Сразу бы согрелся… А то я скоро начну дрожжи продавать.
Шульга услышал наконец сигнал и толкнул новенького в плечо — влево и вперед!
Поползли тишком-тишком и наткнулись на ход сообщения — это метрах в шестидесяти западнее траншеи.
Одна ракета почему-то не догорела до конца и, полная света, стала быстро падать. Замельтешили тени вокруг, и новенький втянул голову поглубже в свои внезапно ослабевшие плечи. С непривычки казалось, что колючая проволока шевелится вместе с кольями, что ползет тот, кто на самом деле лежит как вкопанный, что водит стволом автомата тот, кто держит его неподвижно. Вот какие шутки умеют играть с новичком тени, когда они быстро шастают по снегу!
