— Ночью проверю.
А утром в план предстоящей вылазки внесли поправки.
Капитан подумал-подумал и решил включить Беспрозванных в левую группу обеспечения с теми, кто дежурил на горушке, — с Шульгой и Джаманбаевым. Этой группе предстояло блокировать ход сообщения, ведущий от левого блиндажа немцев.
6
Наступил день, а точнее сказать, туманный вечер, который в разведотделе сочли подходящим для операции.
Лейтенант Тапочкин дотемна околачивался в землянке, давал наставления. Привалов же был уверен, что полезнее дать людям выспаться перед боем, основательно накормить их, проверить, у всех ли есть подшлемники, рукавицы, шерстяные портянки и нет ли у кого потертостей ног…
Если что и рассказывать в такие минуты, то лучше всего — чудное, веселое, любопытное, ну хотя бы про концерт, который состоится сегодня в Пустошке, в полковом клубе.
В полк приехала бригада фронтовых артистов. Привалов не поверил бы старшине, если бы сам сегодня не встретил клоуна у штабного блиндажа.
Привалов так удивился, что мотнул головой и протер глаза. Клоун ощупал пальцами свой утиный нос и объяснил: приходится приклеивать нос с утра в теплой избе, потому что пластилин боится холода, теряет свою эластичность. Если же загримироваться перед концертом, нос держаться не будет. Нос у клоуна такого калибра, ну просто — уйди с дороги. А кроме того, на клоуне какие-то эрзац-волосы под названием «парик»…
Капитан клятвенно обещал: если поиск пройдет успешно — всех разведчиков поведут на концерт. Но ведь до концерта еще целая вечность, а вернее сказать — полжизни, если учесть, что туда можно попасть, только благополучно вернувшись из разведки, а дорога в Пустошку пролегает через немецкую траншею и немецкий блиндаж…
Обитатели землянки торопливо натягивали ватные штаны, телогрейки и облачались в маскировочные халаты: на этот раз Ноль-ноль принес халаты заблаговременно.
Точнее было бы назвать их не халатами, а комбинезонами: широкие белые штаны надевают поверх валенок, к рукавам подшиты полотняные рукавицы. В случае надобности можно выпростать руку через прореху у запястья. Капюшон, скрывающий ушанку, стягивается шнурком, открытой остается только узкая полоска лица. Капюшон являет собой странный гибрид чалмы и бабьей косынки; при желании можно опустить еще вуаль из марли, а можно откинуть капюшон на плечи, чтобы открыть уши, если нужно вслушаться.
Привалов отказался от каски и предпочел ушанку. Старшина стал скандалить по этому поводу. Налицо нарушение установленного порядка: голову полагается бронировать. Но Привалов привел столько возражений! И шептаться, мол, неудобно, лежа в секрете, — опасаешься, что каски со звоном чокнутся между собой. А поскольку каска надета на самые глаза, даже два подшлемника не выручат, все равно железо холодит и глаза начинают слезиться… Ну а глядя на Привалова, отказались от касок солдаты из его отделения, за исключением долговязого Шульги; тот объяснил, что, поскольку ему труднее, чем другим, прятать голову, а пригибается он всегда с опозданием, каска ему нужна.
