— Как живете, товарищи? — спросил командарм.
Он всегда обращался к подчиненным «товарищи», не допуская фамильярности, чем, к сожалению, грешили многие командиры, и никогда не пользовался наигранно «свойскими» выражениями вроде «друзья», «орлы» или «здорово, братва».
— Живем, даром хлеб жуем, — ответил кто-то из группы бойцов.
— Как это — даром? Не понимаю.
— Понимать-то нечего. Сидим здесь, ни туда, ни сюда. Так будем век воевать.
— Не время еще. Подойдет время — сам вперед пошлю.
— Товарищ Петров, виноват, товарищ командующий, правда, что под Керчью никак не соберутся наступать?
— На это ответить не могу. Там не был. Не знаю. Только вот такие вопросы — «Соберутся или не соберутся, да когда соберутся» — военным людям, как мы с вами, задавать не следует.
— Так я ж не кому-нибудь, а вам. Вы же старше и вроде свой, как отец, — смущенно оправдывался совсем молодой солдат.
— Вечно ты, Трофименко, с вопросами, — недовольно заметил ему командир отделения.
— Ничего, пусть задает. На которые можно ответить, — отвечу, а на которые нельзя — нет. Такая уж у меня должность, не все могу говорить.
Иван Ефимович шел по траншее, сопровождаемый бойцами, останавливался у пулеметов, осматривал, как они установлены, прицеливался. Заглядывал в блиндажи, проверял оружие и незлобивым, действительно отеческим тоном делал замечания, и бойцы тут же, немедленно исправляли недоделки.
У одного блиндажа командарм задержался дольше. Ему очень понравилось, что здесь все сделано заботливо, по-хозяйски: пирамида для оружия и добротно сколоченные нары для сна, и даже скамеечка у печурки.
— Кто тут старший? — спросил командарм.
Из группы, смущаясь, вышел красноармеец лет сорока пяти и сказал:
— Я.
— Молодец, право слово, молодец, — похвалил Петров, подавая ему руку. — Спасибо за работу. — И, обращаясь к окружающим, сказал: — Вот так надо сделать у всех, чтобы человек перед боем мог по-настоящему отдохнуть, набраться сил. — И снова к бойцу: — Давно в армии?
— С первого дня мобилизации. Разрешите спросить?
— Спрашивайте.
— Вы, часом, не командовали бригадой, когда гонялись за басмачами в Туркестане?
— А вы что, тоже там были?
— Как же, был, служил в кавполку. Я сразу признал вас. Правда, тогда вы моложе были. Вот только очки прежние.
Командарм улыбнулся. В глазах заблестели искорки.
— Вот и встретились вновь, только не среди песчаных барханов, а на крымской земле, да и враг не тот, что там. Ничего, и с этим разделаемся, как с басмачами.
