Ольга Георгиевна, пошевеливая лопатой, следила за тем, чтобы под лопатками транспортёра всегда была пшеница. Понаблюдав несколько минут, Женька совершенно разобрался в устройстве веялки.
Больше того, мальчик даже порывался подсказывать человеку, который время от времени, отбрасывая свою деревянную лопату, подходил к этим рычагам управления, чтобы приподнять транспортёр над кучей зерна или же, наоборот, опустить его пониже.
— Вот этот рычаг тяните! — кричал мальчик. — Поднимайте транспортёр!
В шуме, лязге и суматохе, царившей на току, никто не мог услышать Женькиных приказов. И тем не менее каждый раз мальчик оказывался прав. Точно по его распоряжению, к рычагам подходил тот самый человек, который управлял веялкой, и поступал именно так, как и требовал Женька. И каждый раз Женька хлопал в ладоши и кричал Маришке:
— Что я говорил!
Человек, управляющий веялкой, и Женьке и Маришке был хорошо знаком. Его звали Павел Бородин, и это именно его мускулатурой каждое утро любовался Женька.
Теперь мальчик мог наблюдать Павла Бородина в работе. Голое до пояса, загорелое тело блестело от пота, но не заметно было ни малейшего напряжения: своей деревянной лопатой Павел ворочал словно бы в шутку. Было удивительно, что он работает так легко, играючи, в то время как Ольга Георгиевна заметно устала, часто останавливалась, опершись о свою лопату, казавшуюся в её руках тяжёлой и неуклюжей.
Машина, в кузов которой ссыпалось зерно, отъехала, и, пока под веялку подруливал другой грузовик, работа приостановилась. Павел Бородин, вытирая рукой пот со лба, повернулся и увидел Женю.
— Салют Дроздову-младшему! Помогать пришёл?
— Да! — ответил Женька.
— И прекрасно! — обрадовался парень. — Уборочная страда, каждая пара рук на счету!
Парень скрылся за веялку и через секунду снова возник с деревянной лопатой в руках, которую и протянул Женьке:
— Бери, не стесняйся!
Подогнав грузовик под транспортёр веялки, шофёр забрался в кузов и крикнул оттуда:
— Включай шарманку! Некогда мне здесь время терять!
— Не потеряешь. Знай пошевеливайся! — ответил Павел Бородин и включил рубильник.
Веялка задрожала, транспортёр пришёл в движение. Женя со своей лопатой подбежал к Ольге Георгиевне и встал рядом с ней.
— Потише, устанешь! — крикнула мама, но Женька ответил:
— Не устану! — и всадил лопату в пшеничную гору.
Казалось бы, чего проще — пошевеливай лопатой и подбрасывай под транспортёр пшеничку! Однако не прошло и минуты, а мальчик от пота совсем взмок. Влажное тело под рубашкой покрылось пылью, пшеничной шелухой. Лопата не держалась в мокрых от пота руках, выскальзывала, и требовались большие усилия, чтобы не уронить её.
