— Прошу прощение за то, что выдернул из круговорота душ твоего мира, — совсем не раскаиваясь, принёс фальшивые извинения.
Такое ощущение, всего лишь озвучив положенную по этикету, дежурную фразу.
— Твоя душа мне подходила, и более того, находилась в зоне досягаемости. Найти такую в условиях ограниченных ресурсов, оказалось достаточно сложным занятием, но у меня получилось, — похвалил сам себя. — Так слушай же. Как меня зовут, тебе знать незачем, да и вредно. Как зовут тебя, уже мне знать незачем. Нет нужды, — спокойно, даже рассудительно, пояснил свою точку зрения.
«Ничего себе, первое знакомство», — успел подивиться, благоразумно не перебивая могущественную сущность.
— Когда-то я был весьма заметной, влиятельной фигурой своего мира, — в его голосе отразилась мимолётная тоска и сожаление. — Пока был жив. Сейчас же, не более чем тень умершего мудреца, ушедшего за грань. Пускай, столь же могущественная, как и при жизни. Важно не это, а крайне срочная, ответственная задача, которую хочу тебе поручить. Не буду скрывать, опасная. Если справишься, получишь мою благодарность и расположение. В следующий раз, как твоя душа пересечёт границу между жизнью и смертью, — с пафосом, — мы вновь встретимся, и тогда я исполню любое твоё желание. Если оно будет в моей власти, — сделал важное уточнение, видимо, опасаясь давать невыполнимые обещания.
Было немного непривычно слышать подобный стиль речи. С частым упоминанием местоимений. Как бы не запутаться, кто, от кого, чего хочет. Последнее предложение и вовсе, настораживало. Словно почувствовав мои сомнения, дух старца разъяснил.
— В моих силах вернуть тебя к жизни. Можешь выбрать мир, в котором захочешь начать свой путь заново. Или несколько. Их весьма много на этом участке звёздной реки. На своих условиях. Естественно, сохранив прежнюю память, личность и умения. Поверь, это весьма заманчивое предложение. Многие, ради подобного, готовы душу продать дьяволу. Фактически, это в каком-то смысле бессмертие. Однако, у любой монеты есть две стороны, — напомнил, сказал бы, с коварной, зловещей улыбкой, которую пусть и не видел, но легко себе представил.
Печёнкой чую, ох как непрост этот дедушка был при жизни. Спиной к такому даже на портрете лучше не поворачиваться. Ладно бы, просто плюнул.
— Если не справишься, то всё равно обретёшь бессмертие, — и успокоил, и запутал, — раз за разом отправляясь на перерождение. Но уже на моих условиях, пока не утихнет обида, — разъяснил.
