Такая вот жизнь. Жаловаться не на что, по большому счету.
Значит, Вы обзываете меня матроной? Да я не комплексую, по большому счету. Фигура, очевидно, красивая очень, даже при моих размерах. Рост 165, очень все женственно и контурно, и летом дяденьки порой просто руки навстречу распахивают и восхищенно лопочут. А рыночные торговцы отбирают товар исключительно с витрины и что-то говорят при этом на своем языке. Веселая я девчонка. Лет сорока. С голосочком ребенка».
* * *
У него умер сотрудник. Его ровесник. Игорь написал об этом. Ему страшно. На похороны идти страшно. Мучительно быть там. Я слышала, как дрожит его голос в письме.
«…Игорь.
Ничего не говорите, просто послушайте, хорошо?
Эти похороны завтра если и имеют отношение к Вам, то только косвенное.
Пусть Вас окутает защитной вуалью при этой натянуто-скорбной церемонии. Просто кто-то дошел до конца пути, который сам себе прочертил.
Смерти нет в том смысле, что она — персона. И может косить, а может мимо пройти до поры. Это не игра „Кто следующий?“. Это просто конечная остановка для того, кого хоронят.
Не Ваша. Не того, кто там еще в официозной толпе.
Каждый, кто там плачет, плачет по себе. Кто скорбит — скорбит по себе. Кто боится — боится за себя.
Вы — мое солнце, моя радость нежная — не сольетесь с ними.
Если Вам станет тоскливо, Вы можете сбежать в мой портал: видите, он мерцает слева от Вас? Он не видим никому, кроме Вас.
Знаете, в Евангелие есть одно такое головоломное для теологов место: „Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы, когда оскудеете, они приняли вас в обители вечные“.
Смысл слов Христа совершенно неясен, особенно в контексте притчи о неверном управителе.
Для меня смысл часто варьируется.
Сейчас я понимаю так, что у меня есть обитель в моей душе.
Для Вас. Для тебя.
Каким бы ты ни был, на момент острой нужды в укрытии — оскудевшим, злым, беспомощным, больным — прошу тебя: укрывайся в моей обители.
Это — маленький масляный светильник на столике у кровати. Эльфийские целительные лепешки и красное густое прохладное вино.
Только для Вас.
Лика».
* * *
Я помню, что он ответил: «Я ничего говорить не буду. Кроме одного. Как хорошо, что ты есть на свете и что твоя душа держит мое сердце в своих теплых и нежных ладонях…»
* * *
Масляный светильник…
Через несколько дней пришла бандероль, отправленная им в период размолвки.
Маленький глиняный светильник, заполненный белым воском с мирровым маслом.
Я держала его в руке и чувствовала себя Суламитой…
