Я возьму стеклянный прототип, покачаю его в ладошках. Погрею чуть. Приложу к бумаге белой. Сильно не прижму. Пусть на ней отпечатается не все. Но что-то пусть все-таки отпечатается.
Отложу бывший белый лист в сторону. Потороплюсь к воде. Смою все чисто.
Будут стекать в белую раковину кровь и вода, и белый сахар мечты, и бронза незначимости.
Вытру стекло белым полотенцем. Пристанут к нему невесомые ворсинки. Пусть.
И сложу я вместе чистое стекло и легкую неправдашнюю печать листа.
И снова всех обману. Никому не надо знать всю правду. Никому.
А потом я увижу однажды вечером в зыбкой моей красковой неправде, что получилась у меня иконка.
Иконка, как в Windows, а вы что подумали?
Я делаю «клик» на иконку и разворачивается картина:
Бог слушает мужчину.
Мужчина от себя устал. Он многажды виновен, не единожды солгав.
Винит себя, что шел по головам, брал, когда хотел, уходил, когда держали.
Он уже назначил себе наказание, приучил себя к звучанию вердикта, к исполнению приговора.
Бог слушает эту повесть не прерывая. Торопиться некуда.
Время, проведенное в разговорах с Богом, в зачет жизни не идет.
«Любовь, — говорит Бог смолкшему мужчине, — ты просто искал любовь. Она порой оставляет следы там, где не бывала. Ты чист предо мной. Я должен тебе. И я отдам».
Этот Бог из моей иконки знать не желает о моих представлениях о нем и делает все наоборот. Боги — они такие.
Да. Так вот. Если вам плохо, возьмите стекло от фотографической рамки, разные краски, лист бумаги.
Ведь дом на берегу залива — не главное в жизни, правда?
* * *
Он, конечно, узнал себя, но ворчал, что этот момент портит миниатюру…
А потом, а потом…
Первая болючая боль, первый мой прыжок в неизвестность. Причем выпрыгивала я из себя…
Он попросил прочитать его старый рассказ. На предмет редактирования. Честно предупредил, что в рассказе встречаются элементы эротики. И просил не читать, если я сочту это неприемлемым для себя.
Я могла не читать? Могла.
Но мне не хотелось показаться ханжой.
И потом, это был его рассказ. Рассказ человека, с которым я резонировала всем прошлым и всем настоящим.
И я прочитала. И прилежно оформила в слова свое впечатление.
А потом заболела подозрительным «Зачем он прислал мне этот рассказ?».
Из письма
«…Это очень правдашний рассказ, Игорь.
Такой красивый и такой честный.
И такой обреченный.
Это правда — мы, женщины, не прощаем колебаний, мы всегда их чуем.
Те из нас, кто хочет именно Любви, не идут на компромисс.
