— Где Смородушкин? — громко спросил политрук, и Федор тут же вспомнил, что видел его вчера в штабе полка. И даже фамилию его, кажется, запомнил (слышал, как он представлялся комиссару)… Постой, постой… Кажется, Борзанов. Из новоприбывших… Значит, к ним он направлен?..
— Убит Смородушкин, — так же громко ответил Федор, не понимая, какими судьбами политрук оказался в этом пекле, на участке их батальона.
Федор еще не мог знать, что, как только роты начали наступление, в батальон на командный пункт прибыл командир полка. С ним прибыл и Борзанов.
Оценив обстановку и учитывая, видимо, какие-то новые данные, командир полка приказал остановить продвижение рот, отвести их на линию оврагов и закрепляться там. Командир батальона тут же отдал распоряжение по телефону, но с ротой Смородушкина связи не было.
— Она-то сейчас как раз и в опасности, — нахмурился командир полка, выслушав доклад комбата. — И промедление может нам стоить… — Командир полка не договорил, повернул голову вправо, влево, но на КП никого, кроме его самого, комбата и Борзанова, не было. Задержавшись на политруке, взгляд командира полка готов уже был скользнуть дальше, но Борзанов вдруг сказал:
— Приказывайте, товарищ командир полка.
Командир полка одобрительно кивнул и проговорил не тоном приказа, а горячо, с тревогой в голосе:
— Прошу вас, политрук: свяжитесь со Смородушкиным… Передайте: спокойный, без паники отход за линию оврагов. И — закрепляться! Поспешите, политрук.
Затем командир полка повернулся к комбату:
— Передайте соседям Смородушкина: стараться не оголять в поспешности его фланги…
Всего этого Федор не знал.
Как не знал и того, что фланги уже были оголены.
И теперь ему с остатками роты ничего не оставалось делать, как попытаться устоять на своем участке. Иначе окажется неизбежным прорыв вражеских танков вглубь.
Рота, вместе с успевшей прийти ей на помощь артиллерийской батареей, закрывала собой танкоопасную низину более трех часов.
Каким было это время, если его разложить на составные части, Федор объяснить не может. Одно он помнит как частность: бесформенную мешанину из сырой земли и камней на том месте, где он оставил мертвого Смородушкина. Попадание мины, видимо, было прямым, потому что ни в самом углублении от взрыва, ни вблизи его Федор не увидел ничего, кроме брошенных далеко в стороны комков глинистого грунта и корневых сплетений.
Только это отложилось в воспоминаниях Федора обособленно и — для всего того дня — инородно. Остальное составляло единое целое.
