— Ужель он взял?
— Он. Кто же еще? — убежденно пробасил дед. — Некому больше!
На эти слова я вышел из-за сиреневого куста. Перехватив мой взгляд, отец все понял и поэтому спросил совсем кратко:
— Брал?
Я виновато молчал.
— Где она?
— Там, — показал я головой на кусты.
— Принеси.
Из-за кустов я услышал, как отец предложил деду:
— Посидим, батько.
И к матери:
— А ты, Мань, делом каким займись. Мы тут разберемся, что к чему.
Мать ушла, а отец с дедом присели на завалинку, и, когда я подошел к ним с книгой в руках, дед нервно набивал табаком трубку, а отец обрывал с какой-то веточки листья.
Книгу я держал, переложив пальцем место, до которого дочитал. Отец потянулся за книгой, а я, отдавая ее, не спешил высвободить свой палец. Но тут дед резко рванул книгу из наших рук и начал тщательно осматривать переплет.
— Ну да, она и есть, — вполголоса приговаривал он, опять и опять поворачивая книгу то одной, то другой стороной. — Ах, сук-кин сын, негодник. Это как же называется?.. Украл — и все тут. Позор!..
Я думал, что и отец начнет говорить о том же, но он, измерив меня раза два взглядом, спросил, показывая глазами на книгу:
— Ты что? Читал ее?
— Почти всю прочитал, — похвастался я, уловив в голосе отца смягченность.
Отец посмотрел на деда — тот все еще рассматривал книгу.
— Цела? — спросил отец.
— Целехонька, слава богу, — в который раз повернул дед книгу и так и этак. — Рази что уголки поотерлись, да тут… во… затеки.
— Ну, это давнее, батько, — нахмурился отец. — Это у тебя в чулане сталось. От сырости. Время к тому ж утекло… Сколько, скажи-ка, минуло, как имение Обалишевых горело? Ить книги эти ты оттудова принес, — как, бы мимоходом вставил отец. И сам подытожил: — Годов, поди, восемнадцать.
— Наберется, пожалуй, — согласился дед.
— Ну вот. А для какой потребы, скажи на милость, они лежат у тебя? Чтобы сгнить? А на них вон смотри — золотишко тратили.
Дед вспылил:
— Ты это к чему? Аль не украдена вещь? Я об этом речь веду.
— А ты слыхал, об чем он говорит? — кивнул отец в мою сторону. — Прочитал, говорит, книгу. — И, не дав деду ответить, отец сказал мне: — Расскажи.
— О чем? — не понял я.
— О чем в книге этой самой говорится.
— Так он тебе и расскажет, держи рот шире, — язвительно бросил дед.
Но отец выжидательно и ободряюще смотрел на меня. Ждал.
И я начал рассказывать.
Сбивался, захлебывался, заикался, но бойко сыпал именами героев, названиями поселений и постоялых дворов, не преминул упомянуть о Росинанте, на что дед отозвался удивленно и неодобрительно:
