- Давно?
- Давно.
- А девочка тебе зачем?
Что-то сомневался Ежи, что хорошее крепкое проклятье можно было снять чистой ли слезой ребенка или же любовью, или еще чем-то подобным. Сказки-то дело хорошее, но не всегда они правдивы.
- Не знаю. Сказано, если суженую найду, то спасемся. Я нашел. Но… может, жениться надо?
- Может, и надо, - согласился Ежи.
- Определенно, надо, - Радожский подошел и посмотрел на воду. – Там они где-то.
- Думаешь?
- Уверен. Иного логического объяснения не вижу. Там… явно ощущается след ведьминой силы. Стало быть, тропу они проложили, что хорошо, но вот куда…
Озеро переливалось всеми оттенками темного шелку.
- Я пробовал искать, но… воды много.
Много.
Подумалось, что Ильмень-озеро не просто велико, оно огромно, мало морю уступает, а уж островов на нем, что пшена в мешке. И…
…и мага искать бессмысленно.
Большой массив воды любую силу поглотит, кроме той, к которой Ежи сам не рискнет воззвать. Или все-таки рискнет?
Тогда…
Как?
Глава 21 Где речь идет о делах государевых и государственных, что далеко не всегда одно и то же
Глава 21 Где речь идет о делах государевых и государственных, что далеко не всегда одно и то же
…тяжело быть недовольным политикой, особенно когда ты сам – царь.
Из доверительной речи некоего самодержца, нагло перевранной придворным шутом.
Государь-батюшка тихо дремал, подперши подбородок ладонью. Борода его окладистая встопорщилась, и даже дремлющий, гляделся Луциан Третий грозным. Оттого и сидели бояре тихо, не рискуя потревожить государев отдых.
Разве что порой вздыхали иногда.
Оно-то понятно. День от погожий, солнце светит во всю, разукрашивает стены да полы палат царских синевой да зеленью. Свет пробивается сквозь витражи, ложится и на лавки, и на шубы, и высоким шапкам достается.
Этакою погодой мысли вовсе не о делах.
Дела что? Были и будут, а деньков таких погожих в Беловодье не так и много…
- Слыхал, что ведьмы учудили, - Нахорскому, самому молодому из собравшихся, не сиделось. Ерзал он на месте, шубу пощипывал да пуговки золоченые перебирал, словно опасаясь, что убудет их.
Нет, дума-то – место такое, тут за золотом глаз да глаз нужен. Помнится, у самого Гурцеева позапрошлым годом перстенек с пальца соскочил, покатился и так укатился, что до сих пор ищут.
- Сочувствую, - отозвался с другой стороны Махеев, вынырнувший по за ради этакого дела из обычное свое полудремы. – Что делать будешь?
- А что им сделаешь? – отозвался Гурцеев, стараясь глядеться спокойным.
