- Оно-то так… давно укорот дать надобно. А то ишь, волю взяли… - голос Тиховского прозвучал неожиданно звонко, громко и даже мухи, гудевшие где-то там, под сводчатым потолком, притихли.
А государь-батюшка встрепенулся, очнулся, обвел думу осоловелым взглядом, явно не очень разумея, кто все эти люди и чего ради они тут собрались, да рученькою махнул.
Мол, все.
И сам поднялся, потянулся до хруста в костях.
- Хорошо-то как… - сказал да удалиться изволил.
- Хорошо-то хорошо, да… маги требуют, чтоб распределение ведьм было прозрачным, - теперь уж Нахорский говорил, если не во весь голос, то всяко не шепотом. – Ко мне обратились, чтобы поспособствовал. Прожект готовы предоставить.
- Чего?
- Аукциона. Стало быть, кто больше заплатит, тот ведьму и получит.
- Как-то это… - Махеев щелкнул пальцами. – Не по-людски…
- Зато по справедливости, - Нахорский головой мотнул. Вот ведь упрямец, и батька его таким же был. По-за своего упрямства и сгинул. – А то ведь что получается?
- Что?
- Старшенький мой который год сосватать пытается, а все-то… не то им, не так… ни одна не глянула. А он ведь старался. Если же иначе, то все и понятно. Заплатил? Получи жену. А то ишь… дело серьезное, куда там с бабскими прихотями… они вона вновь отказали…
- Может, и к лучшему, - пробормотал Махеев, бороду оглаживая. И на Гурцеева глянул этак, виновато.
- И это тоже нельзя оставлять без последствий! – Нахорский вскочил и посохом о пол стукнул, отчего иные бояре, прислушивавшиеся к беседе осторожно, исподволь, вздрогнули. И зароптали. – Где это видано, чтобы вот так с людьми. И ладно бы холопа какого обращала, но мужа живого… и безнаказанно!
- Уймись, - сказал Гурцеев спокойно, хотя тянуло вот перехватить посох да стукнуть пару раз по макушке, вразумления ради. Как оно случалось в прежние-то времена. Помнится, батюшка, светлая ему память, сказывал, что порою заседаниях так друг друга вразумляли, что, случалось, после иных вразумленных отпевать приходилось.
Но нельзя. Не те ныне бояре пошли.
Слабые.
Так и норовят спрятаться, что за эдиктами, что за указами. Что за этим вот, баловством.
- В старом договоре написано, что, коль ведьма истинную силу свою применяет, то так оно богам угодно. Стало быть, сам виноват.
Сказано было… почти правдиво. Все ж таки сын. И положа руку на сердце, Гурцеев крепко надеялся, что заклятье ведьминское развеется.
Со временем.
А то ведь…
- …и теперь, выходит, им все можно? – Нахорский произнес это уже не для Гурцеева, но для прочих. – Вот так? По старому договору, который был писан еще когда? Ныне-то времена иные! Просвещенные!
