— Нет, ваше высочество, никогда не занималась профессиональным автоспортом, но владею машиной, часто приходилось проезжать по трудным местам.
Закончив, я почтительно склонил голову, помня нормы этикета. Принц выслушал меня, задал уточняющий вопрос стоящему рядом Абдель-Азизу и громко объявил:
— Победа присуждается наложнице Абдель-Азиза. Победа добыта честно, без помощи шайтана. Все, кто сомневаются в этом, подвергают сомнению мои слова и волю Аллаха!
Шум поднялся с новой силой, только в этот раз то были поздравления. Принцы по очереди подходили к Абдель-Азизу, обнимали его, хлопали по плечам, как будто это он сидел за рулем и рисковал жизнью.
— Выигрывает хозяин, а проигрывают слуги. — Голос Бадра был тих и говорил он себе под нос, но я все расслышал. Значит, не так все идеально между ними, если охранник бормочет такие фразы.
Тем временем один из принцев, что громче всех возмущался до этого, что-то зашептал на ухо тому властному старику с бородкой. Был этот принц невзрачным даже на фоне Абдель-Азиза: ниже меня ростом, с хорошим животом, гитлеровскими усиками и прыщиками на лице. Старик слушал этого неприятного толстяка, который периодически смотрел в мою сторону масляными глазками. Не знаю, что именно меня насторожило, но покрылся я гусиной кожей еще до того, как старик выслушал хмыря и вновь поднял руку.
— Принц Зияд Сасави напомнил мне, что несмотря на выигрыш наложницы Абдель-Азиза, мы вправе требовать от него проведения аукциона с небольшой поправкой: хозяин может перебить любую выигравшую ставку своей ставкой. Также он может отказаться от аукциона, но в таком случае его неуважение к нашей просьбе мы не оставим без внимания.
— Бадр, меня продадут?! — Теперь я уже осознанно вцепился в руку охранника.
— Могут, если хозяин не перебьет их ставку. У него есть преимущество, его ставка как владельца автоматически удваивается. Если бы ты проиграла, он просто не имел бы права даже участвовать.
— Я же выиграла, как они так могут? Это же несправедливо!
Слезы, против воли выступили у меня на глазах, конец фразы потонул в приветственном хоре голосов, когда в круг вышел Абдель-Азиз.
— Это всего лишь женщина, красивая, необыкновенная, но только женщина. Мое уважение к братьям выше всего, кроме веры в Аллаха. Я принимаю вызов на аукцион, — закончил он короткую речь.
Круг расширился, превратившись в полукруг, разрываясь на мне. Я хотел сказать, сказать многое, сказать матом, но просто стоял и смотрел, смотрел на этих работорговцев, решивших купить меня. Это вам не аукцион Сотби, здесь не надо заполнять заявки, представлять счета из банков, подтверждающих кредитоспособность.
