Хохотавший Джейми трепал собак по загривкам и хватал их за уши, а они все одновременно пытались облизать ему лицо. Наконец ему удалось оттолкнуть их и подняться, с трудом пресекая излишне выразительные проявления собачьей радости.
– По крайней мере ясно, что хоть кто-то тут мне рад, – сообщил он с улыбкой, гладя огромного пса по голове. – Вот это Люк, – показал он на терьера, – а это Элфин и Марс, братья, очень хорошие собаки-пастухи. А это… – он вновь погладил крупную голову, – это Бран.
– Верю твоему слову, – сказала я и боязливо протянула псу руку, которую тот обнюхал. – А он чем занимается?
– Охотник на оленей, – сказал Джейми, почесал Брана за стоячим ухом и прочитал:
Вот как Фингал
[9] выбирал собак:
Глаза – словно ягоды терна,
А уши – как листья,
Широкая грудь и стальные поджилки,
И длинное стройное тело.
– Эти качества у него есть, это правда, – проговорила я, разглядывая Брана. – И будь у него тело подлиннее, ты мог бы ездить на нем верхом.
– Так я и ездил, когда был ребенком, но, конечно, не на Бране, а на его дедушке Найрне.
В последний раз он потрепал Брана по спине, выпрямился и оглядел дом. После чего перехватил повод Донаса и потянул коня за собой.
– «Вслед за Эвмеем явился и сам Одиссей богоравный в образе хилого старца, который чуть шел, подпираясь посохом, с бедной котомкою, рубище в жалких лохмотьях», – процитировал он, откликаясь на мое обращение к «Одиссее». – А вот теперь, – заявил он, сурово и решительно поправив воротник, – думаю, наступило время отправиться к Пенелопе и ее женихам.
Мы подошли к широкой двустворчатой двери (псы не отставали от нас ни на шаг), и Джейми остановился на пороге.
– Нужно постучать? – слегка волнуясь, спросила я.
Джейми удивленно воззрился на меня.
– Это же мой дом, – проговорил он и толкнул дверь.
Он повел меня по дому, не обращая внимания на немногочисленных слуг, с удивлением смотревших на нас. Мы миновали переднюю, потом маленькую оружейную комнату и наконец оказались в гостиной. Ее украшал большой камин, облицованный полированным камнем; повсюду тускло сияли то серебро, то хрусталь, отражая дневные солнечные лучи. Сначала я решила, что гостиная пуста, но затем увидела возле камина чье-то движение.
Она оказалась куда ниже, чем я думала. Я почему-то считала, что сестра такого высокого брата должна быть никак не ниже меня, если не выше, но женщина возле камина была даже ниже пяти футов. Повернувшись к нам спиной, она тянулась за чем-то, стоявшим на верхней полке китайского шкафчика, и концы ее пояса протянулись почти до пола.
