Увидев ее, Джейми застыл.
– Дженни, – сказал он.
Женщина обернулась и бросилась к нему, и я смогла разглядеть черные как вороново крыло брови и широко распахнутые голубые глаза на белом лице.
– Джейми!
Невысокая, она с такой силой врезалась в него, что едва не свалила с ног. Он схватил ее, и они на миг застыли, она – уткнув лицо ему в грудь, он – сцепив пальцы на ее затылке. Лицо Джейми выражало неверие в происходящее и вместе с тем такую безумную радость, что я показалась себе почти что незваной гостьей.
Потом Дженни еще сильнее прижалась к брату, приговаривая что-то по-гэльски, а выражение лица Джейми стало совсем иным: это было потрясение. Взяв ее руками за плечи, он отодвинул ее от себя и посмотрел сверху вниз.
В их чертах имелось много сходства: одинаковые слегка раскосые темно-голубые глаза, широкие скулы. Похожий тонкий, несколько длинноватый узкий нос. В отличие от Джейми сестра была брюнеткой: ее черные кудри были перехвачены на затылке зеленой лентой.
Дженни была красавица с тонкими чертами и белой, словно алебастр, кожей. Ее вид говорил, что она была беременна на позднем сроке.
У Джейми побелели губы.
– Дженни, – прошептал он, – о Дженни, душа моя.
В этот миг в дверях возник маленький мальчик, и Дженни отвлеклась на него, не заметив волнения брата. Она взяла ребенка за руку и с тихими словами одобрения привела в комнату. Малыш спрятался за юбку матери, сунул в рот палец и робко уставился на незнакомца.
Без всяких сомнений она была его матерью, однако лицом ребенок определенно пошел в отца, хоть и получил от нее черные кудри и широкие плечи.
– А это наш маленький Джейми, – гордо сказала Дженни, посмотрев на сына. – Это твой дядя Джейми, душа мое, тебя назвали в его честь.
– В мою честь? Ты назвала его в мою честь?
Джейми стал похож на кулачного бойца, пораженного ударом под дых.
Он отступал от матери и ребенка, пока не наткнулся на кресло и свалился в него, словно у него подкосились ноги. Упав же в кресло, он закрыл лицо руками.
Сестра смекнула, что творится что-то нехорошее, и бережно коснулась его плеча.
– Джейми? Что с тобой, голубчик? Ты заболел?
Он поднял глаза, и я увидела, что они полны слез.
– Ты намеренно так сделала, Дженни? Ты полагала, что я мало страдал из-за всего, что случилось, хотя оно и произошло в том числе из-за меня? Ты дала ублюдку Рэндолла мое имя, чтобы всю оставшуюся жизнь меня этим попрекать?
Лицо Дженни, и вообще-то бледное, потеряло всякие краски.
