Пронзительно кричали тонкими голосами колдуньи и воины. Но краснолицые охотники покрывали их крики своим мрачным грубым боевым кличем. При неверном колеблющемся свете факелов и светильников, в общей свалке живых и убитых, стоящих и упавших, только инстинктом первобытных людей можно было угадать, где свои и где чужие.
Колдуньи и воины отступили. Дорога к выходу из храма была свободна.
Хотя ни Пьер, ни тем более отец Равен не принимали участия в схватке, стоя позади, один воин, прорвавшись сквозь ряд красных людей, подбежал к миссионеру и ударом сабли рассек ему бок. Он замахнулся и на Пьера, но заметивший это Маа Ванг вовремя подоспел на выручку и своей дубиной размозжил воину череп.
Красный великан поднял упавшего отца Равена, взвалил его себе на плечо и, знаками приглашая за собой Пьера, направился к выходу. Убывшие наполовину в своем числе охотники конвоировали их.
Во дворе Пьер увидел шесть слонов своего отряда. Их корнаки лежали рядом, связанные и дрожащие от ужаса при виде краснолицых чужеземцев, направляющихся к ним. Они попали в плен накануне вечером, и их ожидала та же участь, которая была уготоваена Люрсаку и священнику.
Опустив наземь еле живого, едва дышащего отца Равена, Маа Ванг подошел к корнакам. Люрсак сел на камень рядом с миссионером.
Пьер плохо осознавал происходящее. Сердце билось страшно медленно, ни рукой, ни ногой он не мог шевельнуть, голова казалась чужой, в ней не было никаких мыслей. Он пробовал бороться с оцепенением, охватившим все его тело, пытался встать, но не мог.
Все, что произошло после этого, Пьеру представлялось происходящим не наяву, а во сне.
Маа Ванг, подойдя к дереву, около которого стояли слоны, развязал одного из корнаков и помог ему взобраться на шею животного. По его приказанию двое из красных людей подняли Пьера и привязали к спине слона. То же самое было проделано с отцом Равеном.
Маа Ванг поднял руку и, когда все краснолицые дикари собрались в кружок к нему, он вывел их через ворота и, показывая на расстилающийся внизу пейзаж могучих гор и широкой безбрежной долины, сказал:
– Я обещал повести вас на новые земли для охоты. Вот они. Земли без границ, земли без стен. Идите туда. Я же останусь здесь. Пусть другой вместо меня будет «Человеком, идущим впереди».
Охотники молчали. Потрясенные, глядели они на этот новый мир, открывшийся перед ними.
– Идите вперед, без страха. Идите.
На лицах охотников отражалась внутренняя борьба самых разнообразных чувств: и опьянение безграничностью пространства, и страх перед неизвестным, и жажда окунуться в непознанный новый мир, и жалость к покидаемым очагам. Они топтались на месте. Но вот один из них решился и пошел. Он стал «Человеком, идущим впереди». За ним двинулись остальные.
