Огромная зала, конца которой не было видно в темноте; множество колонн; изображения чудовищных зверей у подножия каждой колонны; красная статуя бога с лицом Маа Ванга или любого из них самих; двенадцать вытянутых рук идола; вся величественная громада храма, так непохожая ни на лесные чащи, в которых они охотились, ни на покрытые копотью пещеры, в которых они жили, – все это подавляло наивных дикарей, выбивало почву из-под ног и ослабляло их волю к борьбе.
Освобожденный от пут Пьер, шатаясь, встал. Он ничего не понимал. Что это: явь или продолжение кошмара, мучившего его всю ночь? Или, может быть, это уже пришел назначенный срок и сейчас приступят к казни «медленной смертью»? Да, вот и колдуньи появились. Но почему они так дико, так пронзительно кричат?..
В самом деле, пока Маа Ванг возился с пленными европейцами, обитатели храма, встревоженные боевым призывом красного человека, успели сбежаться в залу. Добрая сотня колдуний и полсотни воинов столпились за колоннами, не решаясь подойти ближе, недоумевая, в чем дело, и криками созывая остальных жриц.
При их появлении отряд Маа Ванга сжался в тесную кучу; первобытные охотники, не ожидавшие встретить на сегодняшней охоте таких зверей, были напуганы и готовы были отступить.
– Вы братья белокурой женщины? – спросил Маа Ванг, развязав пленников и поставив их на ноги. – Я пришел вас освободить.
Отец Равен, сообразив, что «белокурой» красный человек называет Ванду, ответил:
– Да, – и показывая на собравшихся колдуний и воинов, добавил: – Их слишком много, а вас мало.
Ничего ему на это не отвечая, Маа Ванг взглянул на свой отряд, снова потряс палицей и, издав боевой клич «о… и… ие… йе… йап», бросился в самую середину толпы колдуний и воинов.
Боевой клич вождя вывел первобытных красных людей из состояния оцепенелого удивления, пробудив в них угасшую было жажду борьбы. Подняв топоры и тоже завопив «о… ие… йап», они ринулись вслед за «Человеком, идущим впереди».
Стиснув зубы, Маа Ванг с горящими от ярости глазами вонзился в самую середину вражеской толпы. Как стремительный порыв буйного вихря, налетели охотники на колдуний и воинов. Люди Гондваны боролись жестоко. Как звери. Широкими взмахами сильных рук опускали они топоры на головы своих противников.
Хрустели черепа, ломались кости. Лилась кровь, целые ручьи ее струились по покатому каменному полу. От запаха и испарений крови, от жуткого рева диких людей становилось душно в огромном храме. Европейцы почти теряли сознание.
