Веселовскому принадлежит грандиозный замысел многотомного тру- да, который он назвал «Исторической поэтикой». Такое название стало научным термином, обозначающим особую разновидность поэтики, кото- рая рассматривает свой предмет в состоянии эволюции, исторического развития. Фактически все истории национальных литератур являются реа- лизацией идей исторической поэтики. Современные исследователи отме- чают, что Веселовский расширил понятие историзма в филологии по срав- нению с концепцией А.Н. Пыпина. Он стремился определить роль и гра- ницы предания (опыта предшествующих веков) в процессе личного твор- чества, изучать литературное творчество на протяжении всего периода су- ществования национальных литератур, сводя воедино огромный историче- ский и культурологический материал. (Ученый знал большинство европей- ских — средневековых и новейших — языков).
Веселовский рассматривал историческое взаимодействие фольклора и литературы как единый процесс развития мирового художественного сло- ва. Он предлагал на основе сравнительного метода исследования план единства всемирного литературного процесса как универсального свойства человеческой культуры. (Только во второй половине ХХ века эта идея бы- ла в полной мере реализована: в ИМЛИ была создана многотомная исто- рия всемирной литературы, в работе над которой активное участие прини- мала И. Неупокоева.) Интересны суждения ученого о хоровом синкретиз- ме, из которого потом выделились формы эпики, лирики и драмы. В 1990-е годы термин «синкретизм» стали употреблять по отношению к поэзии начала ХХ века, хотя Веселовский подчёркивал, что этот термин обознача- ет лишь первые шаги в историческом развитии поэзии.
В художественном развитии человечества Веселовский выделял две стадии: 1) эпоха синкретизма; 2) эпоха личного творчества. Повторяемость сюжетов и образов он трактовал как преемственность в литературном про- цессе, видел в ней следствие общих условий, в которых зарождались эти сюжеты и образы, в отдельных случаях допускал факты влияний и взаимо- действий. Учёный дал определение «сюжета» и «мотива», и как бы далеко ни ушло наше литературоведение в дефиниции этих понятий, определение Веселовского учитывается и сейчас. Особенно важно понимание Веселов- ским «сюжета» и «мотива» в их соотнесённости. Сюжет он определял, в частности, как сложную комбинацию мотивов и подчеркивал осознанность их выбора писателем. Он прямо говорил, что это «акт творчества», и уде- лял особое внимание значению литературной традиции, подчёркивал спо- собность традиционного сюжета служить каждому новому поколению. Порой его обвиняли в приверженности к гегелевскому тезису о «единстве содержания и формы», понятому догматически, с подчёркиванием неиз- менности формы, в которую можно влить новое содержание. Однако Весе- ловский в этом неповинен. Он говорил, что если бы форма целиком зави- села от содержания, то тогда бы «истории поэтического языка как само- стоятельной научной дисциплины и вовсе не существовало — она целиком бы растворилась в исторической лингвистике, с одной стороны, и истории содержания, с другой».
