Фигура Шлейермахера привлекала внимание русских философов и филологов на протяжении всего XIX века. И. Киреевский в своем «Обо- зрении состоянии литературы» (1845) писал, что богословская философия дала «многих известных представителей, но особенно оживило и развило её блестящее и глубокомысленное преподавание Шлейермахера». Это суждение основано на личном опыте, о чём свидетельствует письмо Кире- евского А.П. Елагиной от 20 февраля 1830 г.: «Кстати, я слышал пропове- ди Шлейермахера…, одного из лучших профессоров Берлина и человека, имевшего сильное влияние на высший класс здешней столицы. <…> Прежде, чем я оставлю Берлин, я постараюсь покороче познакомиться с ним и тогда напишу о нём подробно». В последующем письме, где уже шла речь и о встрече с Гегелем, Киреевский вновь возвращается к Шлей- ермахеру, к его «философическим сочинениям, где некоторые вопросы проникнуты до дна и решены с окончательностью мышления самобыточ- ного, своеобразного, глубокого и строго отчётливого». Критически отно- сясь к некоторым богословским идеям Шлейермахера, Киреевский заклю- чал: «Я думаю, он особенно был бы полезен у нас».
И вот, три десятилетия спустя, в журнале Министерства народного просвещения в 1863 г. публиковался отчет старшего учителя гимназии А. Ионина, стажировавшегося, говоря современным языком, в Германии, и давшего одну из первых характеристик зарождающейся науки: герменев- тика есть теория понимания. Само собой разумеется, размышлял Ионин, что, просто изучая эту теорию, нельзя сделаться хорошим комментатором: для этого требуется способность живо представлять себе ту обстановку, в которой писал автор, и, так сказать, переноситься в его положение, но эта наука важна как анализ экзегетической деятельности. Главным русский учитель считал то, что Шлейермахер указывает, какие могут происходить ошибки из-за неправильного понимания. Далее в отчёте следовало по- дробное изложение всего, что узнал русский филолог о герменевтике и о самой процедуре герменевтического анализа. В последней, по мнению Ионина, заслуживает внимания следующее положение: герменевта не должна интересовать нравственная физиономия человека вообще, а только физиономия, которая выражена в произведении. При этом Ионин ссылался на опубликованный в Германии труд Шлейермахера «Герменевтика» (1833). Герменевту надо уяснить воззрения автора на мир, усвоить все осо- бенности его языка, его стиль, но не надо приписывать автору то, что явля- ется достоянием науки (то есть, как сказали бы мы сейчас, не надо припи- сывать писателю суждения литературоведа, что у нас нередко делается). Внимание к индивидуальности, к личности автора (и его героев) позволяет назвать такую герменевтику психологической.
