Но Маркс и Энгельс ценили также писателей, от революции далёких, но давших реалистически правдивую картину жизни дворянства и буржуа- зии. Маркс в работе «Английская буржуазия» писал о «блестящей плеяде современных английских романистов, которые в ярких и красноречивых книгах раскрыли миру больше политических и социальных истин, чем все профессиональные политики, публицисты и моралисты вместе взятые». Энгельс в пример писателям ставил Бальзака, его «Человеческую коме- дию», эту «самую замечательную реалистическую историю французского общества», особенно «парижского света». «Его великое произведение, нескончаемая элегия по поводу непоправимого разложения высшего обще- ства; все его симпатии на стороне класса, осуждённого на вымирание. Но при всем этом его сатира никогда не была более острой, его ирония более горькой, чем тогда, когда он заставлял действовать именно тех мужчин и женщин, которым он больше всего симпатизировал, — дворян. И един- ственные люди, о которых он всегда говорит с нескрываемым восхищени-ем, это его самые ярые политические противники, республиканцы. <…> Бальзак, таким образом, вынужден был идти против своих собственных классовых симпатий и политических предрассудков в том, что он видел неизбежность падения своих излюбленных аристократов и описывал их как людей, не заслуживающих лучшей участи, и в том, что он видел насто- ящих людей будущего там, где их в то время единственно и можно было найти, — в этом я вижу одну из величайших побед реализма и одну из ве- личайших черт старого Бальзака».
Анализ конкретных текстов у Маркса и Энгельса дополнялся раз- мышлениями о сути реализма как художественного направления, которое не допускает, чтобы герои превращались в рупоры авторских идей, а этим порой грешили писатели близкого Марксу и Энгельсу социалистического лагеря. Примечательно письмо Энгельса Минне Каутской в ноябре 1885 г.:
«Очевидно, Вы испытывали потребность публично заявить в этой книге о своих убеждениях, засвидетельствовать их перед всем миром. <…> Я ни в коем случае не противник тенденциозной поэзии как таковой. Отец траге- дии Эсхил и отец комедии Аристофан были оба ярко выраженными тен- денциозными поэтами, точно так же и Данте, и Сервантес, а главное до- стоинство «Коварства и любви» Шиллера состоит в том, что это — первая немецкая политически тенденциозная драма. Современные русские и нор- вежские писатели, которые пишут превосходные романы, все тенденциоз- ны. Но я думаю, что тенденция должна сама по себе вытекать из обстанов- ки и действия, её не следует особо подчеркивать, и писатель не обязан преподносить читателю в готовом виде будущее историческое разрешение изображаемых им общественных конфликтов».
