То же самое я собирался сделать с Туманом.
В тот вечер цирк открыл двери для лондонской публики. Люди толпились на площадке перед Вестминстерским мостом в надежде получить свою порцию восхищения и удивления. Многие из них, я был уверен, мечтали хоть одним глазком увидеть Северного дикаря до главного представления, билетов на которое уже не осталось.
Территорию цирка освещали десятки факелов. Из алого шатра доносились крики, музыка и аплодисменты. У входа толпились зеваки и люди без билетов. За ними внимательно следили охранники на лошадях. В этой суматохе я без труда пробрался внутрь незамеченным.
Олли ждала меня у зверинца. Она накрасилась и надела длинное золотистое платье.
– Ничего не говори, – предупредила она.
– Даже не собирался, – ответил я.
– Тем лучше для тебя. – Олли резко отдёрнула штору в зверинец.
Я поспешил внутрь и тут же почувствовал знакомые запахи животных, хотя большинство клеток сегодня пустовали.
– Публика в восторге от поросят-жонглёров, – сказала Олли. – Их дважды вызывали на бис. Есть ли люди глупее?
– Боюсь, что да, – пробормотал я, опускаясь на землю.
– Что ты делаешь? – растерялась Олли. – Почему ты сел? Волк там.
– Знаю.
– И ты хочешь подружиться с ним, оставаясь здесь и ничего не делая?
– Вот именно. А теперь тихо. Не мешай.
Олли пробормотала что-то неразборчивое и вышла из зверинца.
Увидев меня, Туман резко поднялся, навострил уши и угрожающе зарычал.
Я не отреагировал и остался неподвижно сидеть на своём месте.
Когда через десять минут Олли вернулась и предупредила, что скоро начнётся обход цирка, мы с Туманом оставались на тех же местах.
– Не понимаю, чего ты хочешь добиться, – растерянно сказала девочка.
– Увидишь.
На протяжении недели я приходил в зверинец и садился напротив клетки с Туманом. Каждый день я приближался на пару сантиметров. Всю неделю волк рычал на меня. Всю неделю я игнорировал комментарии Олли.
На восьмую ночь что-то изменилось.
Войдя в зверинец, я не услышал привычного рыка. Туман остался лежать в клетке и лишь поднял голову, завидев меня. Я сел на землю перед самой клеткой, а он положил морду на лапы, не отрывая от меня взгляда.
Я улыбнулся потрясённой Олли. Получилось. Волк признал меня. С этого момента всё должно было пойти как по маслу.
– Смотрю, у тебя хорошее настроение, – заявил Наки на следующий день, когда мы собрались ужинать. – Весь день насвистываешь. А ведь ты никогда не свистел, Клэй.
– Просто он не умел, а теперь научился, – вмешался Тод. – Раньше-то Клэй свистел, как умирающий воробей.
