— С Адити? — он улыбается. И в уголках его глаз есть небольшие складки. Искренность.
— Откуда ты знаешь?
— Я многое знаю. Но ещё больше чувствую, Вик. И я хочу сказать тебе одну очень важную вещь: со мной ты в безопасности. В ПОЛНОЙ. Запомни это. Расслабься и почувствуй себя свободно. Я обещаю никогда с тобой не шутить, не острить, и не говорить загадками. Всё, что я чувствую, чего хочу и жду от тебя, я всегда буду проговаривать прямо. Рядом со мной твоя жизнь не должна быть челленджем, она обязана быть самым комфортным местом для отдыха и накопления сил для выхода в мир внешний.
— А ты хочешь… мою жизнь рядом со своей?
— А разве ты не видишь, что я делаю?
— Я не могу определить твои эмоции по твоему лицу, а значит, судить о твоих намерениях, о своих перспективах. Я не могу верить всему, что ты говоришь, потому что меня слишком часто обманывали. Поэтому я совершенно не понимаю, что ты делаешь.
— Я пытаюсь стать для тебя… всем.
— Нескромно.
— Зато прямо и честно — как я и обещал. У каждой женщины должен быть мужчина. Настоящий мужчина — тот, кто может быть всем: якорем, маяком, центром притяжения, залогом безопасности, гарантом спокойствия и сытости, источником тепла и комфорта, лучшим и единственным сексуальным партнёром, семьёй, домом, другом, советчиком, попутчиком…
— Ты меня совсем не знаешь!
— Я знаю главное: ты та, кто мне нужен. Я тот, кто нужен тебе. Отсюда и будем двигаться. Маленькими шагами, но стараясь не распыляться и не тратить время на бессмысленную ерунду.
— Свидания?
— Именно. Мне нравится, как ты мыслишь, — улыбается. — Викки, у меня нет времени на них. Совсем. Мне предстоит очень много работы, но… я не хочу тебя терять.
— Мне это подходит. Я тоже не вижу смысла в растрачивании времени в парках на скамейке, если только твои ноги не отваливаются от усталости.
Кай улыбается ещё шире:
— Я же говорил: мы поймём друг друга.
Меня понравился его практичный подход, и я согласилась переехать. Быстро и без лишних уговоров, но при одном условии:
— Я больше не хочу секса.
Мне нравились его руки, вернее то ощущение защищённости и тепла, которые они давали. Мне нравились его мягкие и нежные губы, черты лица, запах и особенно размеры его тела, но мои страхи были сильнее. Поэтому я выдала в высшей степени странное заявление, на которое Кай отреагировал ещё более неожиданно:
— Ничего не будет, если ты не захочешь.
Он не стал спрашивать, «почему?», «ах, неужели тебе не понравилось?» и не пытался убедить в гарантированной успешности нашей следующей попытки, нет, он ответил то единственное, что мне было необходимо от него услышать — выдал гарантию моей неприкосновенности, подтвердил НЕПОКОЛЕБИМОСТЬ границ моего комфорта. И дальше мой рыцарь мог бы добавить что-нибудь вроде «обещаю» или «даю слово», да что угодно, но он сказал:
