— Часто тут бываешь? — спрашиваю, как только мы усаживаемся у окна с видом на Ванкувер, горную гряду и залив.
— Сегодня — первый раз. Но гору эту люблю. Редко, но бывает, приезжаю сюда сам и просто сижу в одном особенном месте.
— Около трёх елей?
— Да, оттуда открывается самый удачный вид! — воодушевляется. — Тоже здесь бываешь?
— Ещё реже, чем ты — у меня нет машины. Но такое случается иногда… я люблю это место за его простор, он настраивает мысли на правильный лад.
— Да, — сосредоточенно кивает. — Ты выразила словами то, что я не смог.
Кай почти не отрывает от меня взгляд, лишь изредка прерываясь на любование приглушёнными вечерней дымкой небоскрёбами уставшего за день города, заливом и вершинами гор на горизонте. В это не совсем позднее, но всё же вечернее время, солнечный свет уже не слепит и не мучает летним зноем, а мягко и ненавязчиво посыпает золотом наш стол, наши руки, воду в бокалах, лицо и чёлку парня, сидящего напротив меня. Он немного щурится, на несколько коротких мгновений широко улыбается, смущённо сжав при этом губы, и на его щеках появляются ямочки. Нонсенс! Как может сочетаться столь трогательная и по-детски милая деталь с таким большим и сильным телом, безнадёжно далёким и от детства, и от присущей ему чистоты?
Мы заказываем стейки сёмги на гриле, обнаружив, что оба любим рыбу. После ужина я успеваю изрядно поварить себя в рефлексии на тему: «Должна ли я расплачиваться за свои блюда и напитки сама?» В конце концов, решаю, что лучше предложить, чем нет, но когда официант, наконец, появляется со своим сундучком и счётом, моя рука не успевает даже вытянуть из сумки бумажник:
— Давай притворимся, что сегодня и в будущем в нашем с тобой мире понятия «эмансипация» не существует! — выпаливает мой компаньон резко и с раздражением.
Я пытаюсь сообразить, почему он раздражён, и у меня уже почти получается, но для нормальных людей это, видимо, слишком долго:
— Ты никогда не должна платить, если рядом есть я. Хорошо?
— Ладно.
— Отлично, — легонько кивает.
Да, парень, лучше так: говори всё прямо, чётко и ясно. Так намного лучше:
— Я не всегда понимаю иносказания и намёки, — опускаю глаза, стыдясь не своих ограниченных в общении возможностей, а ситуации в целом.
— С этим никаких проблем, я буду стараться говорить прямо.
Его рука тянется, чтобы коснуться моей кисти, но на полпути останавливается. Чуть позже, стараясь не акцентировать внимание нас обоих на этом неловком моменте, он возвращает свою руку на место.
