— Я сразу поняла, что это ты.
Чёрт.
Чёрт, чёрт, чёрт. Старею, потому что все силы души и организма брошены на борьбу с той влагой, которая просто уже рвётся вон. Не могу это выдержать, встаю и направляюсь к холодильнику, силясь то ли отвлечь себя, то ли спрятаться.
Выуживаю первое попавшееся — галлон апельсинового сока, наливаю его в высокий икеевский стакан:
— Ты будешь? — спрашиваю, уже почти справившись с позорной слабостью, стараюсь выглядеть непринуждённым.
— Буду, — неожиданно соглашается.
И пока я наполняю стакан и для неё, она добивает меня:
— Вот я и думаю… размышляю иногда: что же у него на уме, у этого загадочного Дамиена Блэйда? Чего он хочет? Каковы его цели и намерения? Каким станет следующий шаг?
— Кажется, я терзал тебя в детстве только затем, чтобы всю оставшуюся жизнь вымаливать прощение. Я ведь на коленях, Ева, уже столько лет.
— Я знаю.
Наверное, моё лицо в этот момент выражает Вселенскую трагедию.
Евины вопросы — огнемёт с прицелом, и она бомбит меня ими, не переставая. Не знаю, что на неё нашло, такое чувство, будто недолгая разлука заставила мою Еву вспоминать и размышлять, перерабатывать оставшееся неразобранным. Словно она наводит порядок в собственных чувствах, делает генеральную уборку:
Mikky Ekko — Disappear
— Дамиен, скажи, что было тогда?
— Когда?
— Когда ты жил с ней пять дней.
Тяжело вздыхаю: несмотря на то, что Ева даже не назвала имени, мы оба знаем, о ком речь. Разумеется, я мог бы сейчас разыграть мини-комедию «Понятия не имею, о чём ты говоришь», но мы уже давно выросли, и возраст требует «зрелых» поступков:
— Вот зачем ты это делаешь? — интересуюсь. — Слишком хорошо, чересчур комфортно? Драмы захотелось?
— Просто знать хочу. Это сидит во мне занозой, понимаешь?
Понимаю ли я? Грёбаный Хуан-Вейран будет кошмаром до конца моих дней.
Моя супруга бывает очень настойчива:
— Почему ты ушёл из дома?
— Потому что решил, что между нами, тобой и мной, всё — конец. Больше ничего не будет.
— Почему?
— Ты увидела те мои стороны, которые не должна была.
— Что значит, не должна была?
Снова вздыхаю:
— Ева, сейчас мне сорок, и с высоты этих лет я честно могу признать, что был мудаком. Знаешь, кто такой мудак? А это парень, который идёт на День Рождения к бывшей, зная заранее, что его там ждёт. Это человек, который ставит свои сиюминутные интересы выше чувств других людей. Это недомужчина, не взвешивающий последствия своих поступков. Я избил Криса у тебя на глазах, Ева. Я показал тебе своё истинное лицо, и, осознав это, прямо там, стоя на дороге, ужаснулся.
