Я молчу, у меня комок в горле, он говорит так убедительно, так красиво, но факты…
— Я хочу, чтобы мы занялись любовью! Прямо сейчас! Хочу любить тебя медленно и нежно. Хочу ласкать тебя. Хочу, чтобы ты стонала, выкрикивала моё имя, просила ещё и ещё…
С этими словами он быстро сбрасывает всё, что было лишнего на кровати, подушки, верхние простыни, покрывало, оставив только ровную белоснежную поверхность, и я понимаю, сейчас будет нечто неистовое.
И не ошибаюсь:
— Давай, девочка моя, дай мне это! Мне очень нужно, очень! Какая ты красивая, какая сексуальная, нежная! Покажи мне, как тебе хорошо со мной! Давай, сейчас!
Неожиданно для себя самой я подчиняюсь и взрываюсь так бурно, что едва не пропускаю его пульсацию, которая почему-то доставляет мне удовольствия даже больше, чем своя собственная.
Алекс совершенно взмок: спина вся скользкая, мокрые волосы прилипли ко лбу и щекам, по его вискам, скулам, шее стекают крупные капли пота. Он опускает голову, прижимаясь губами к коже моей шеи, и чёрная шёлковая прядь падает мне на лицо. Запах его волос — всегда затмение для моего разума: пряный, дурманящий аромат, будоражащий, возбуждающий, влекущий, порабощающий. Млеющая истома расходится по всему телу с каждым вдохом, во рту появляется сладость, всё важное становится безразличным… и хочется только одного: больше никогда не выпускать его из объятий. Боже мой! Может, вот он, его секрет? Почему женщины сотнями сходят от него с ума, теряют адекватность и способность ощущать вкус жизни, если его нет рядом? Может, его тело способно вырабатывать такой же уникальный феромоновый сплав, как в фильме «Парфюмер»? Допустим, это ответ, почему меня так влечёт к нему, но как так вышло, что именно Я очутилась в ЕГО постели? Как вышло так, что на пальце у него кольцо с такой же гравировкой, как у меня? Как это вышло? Почему?
Алекс наклоняется к моему лицу и жарко шепчет прямо в губы:
— Я никому не позволю разрушить «нас»! Никто и никогда не встанет между нами! Даже будь это дьявол, или сам Бог…
Зря он такой самоуверенный, подумалось мне тогда.
Я долго не могла настроиться на него, и мы оба знали причину: слишком тонка моя душевная организация и только-только зарождающееся доверие, слишком больно ударила по нему горькая правда и неутешительные прогнозы. В сущности, я знала, что Алекс «такой», и раньше, догадывалась. Но в те дни мы оба с ним находились в той мармеладной стадии отношений, когда всё только начинается и розовые очки, скорее, неумолимая участь, нежели неосторожность. Слишком мне было с ним хорошо, временами до умопомрачения сладко, и очень уж хотелось ему верить. Будучи проницательным и умеющим чувствовать глубоко, Алекс не мог допустить, чтобы возникшая трещина росла и расширялась до тех пор, пока не обрушится ещё недостроенный дом нашей с ним совместной жизни, нашей семьи. И он замазал её сразу же, не затягивая, страстным бурным сексом. Он всё и всегда лечил сексом.
